Сквозь всю теорию политического реализма красной нитью проходит мысль о том, что международные отношения подчиняются действию объективных законов, коренящихся в самой природе человека. Отсюда следует, что поведение государств поддаётся разумному объяснению и предсказанию. Ключевым элементом вышеуказанной теории является категория «национального интереса». А состояние защищённости жизненно важных интересов личности, общества и государства от угроз – есть не что иное, как национальная безопасность.

В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации^[1] говорится о том, что создание полицентричной модели мироустройства происходит при одновременном росте глобальной и региональной метастабильности. Усугубляются конфликты, связанные с неоднородностью международного разделения труда и развития, обострением разрыва между благосостоянием стран, борьбой за ресурсы, доступом к рынкам сбыта и др. Всё это порождает возникновение судьбоносных потрясений, которые сложно предвидеть и спрогнозировать.

Эти потрясения, стратегические неожиданности, возникают внезапно и вопреки ожиданиям, ставят новые задачи, не соответствующие прошлому опыту, наносят колоссальный ущерб интересам национальной безопасности. В условиях современной геополитической ситуации и обострения отношений России и ряда стран Запада задача составления внешнеполитических прогнозов представляется стратегически важной.

В связи с этим, перед исследователями встала задача изучения стратегических неожиданностей, их воздействия на интересы личности, общества, государства в условиях возрастающей геополитической напряжённости, а также разработки методологических приёмов для модернизации управленческого инструментария.

Под стратегической неожиданностью понимается непредсказуемое развитие политического процесса, имеющее решающий и фундаментальный, преобразующий, а иногда и революционный эффект. Стратегические неожиданности могут быть как объективно случайны (например, природные катастрофы, эпидемии), так и случайны для одних сторон международных отношений, но одновременно планируемы для других. И если природные и биологические катаклизмы обладают ничтожно низкой степенью прогнозируемости, то неожиданности антропогенного происхождения можно в какой-то мере предвидеть и просчитать. Эти события исключительны, так как ничто в прошлом их не предвещает, обладают огромной силой воздействия, а также низкой степенью перспективной предсказуемости, однако после случившегося нам представляется чёткая детерминированность факторов, вызвавших возникновение этих ситуаций. Частота возникновения стратегических неожиданностей тесно коррелирует с уровнем геополитической напряжённости.

Геополитическая напряжённость есть не что иное, как состояние конфликта интересов субъектов международных отношений, определяемое общественно значимыми социально-политическими основаниями и проблемами, выражающееся коллективным недовольством и возрастающее под влиянием массового настроения. Геополитическая напряжённость характеризуется отсутствием однозначности, то есть неопределённостью, и порождает стратегические неожиданности.

В частности, в последнее время наблюдается увеличение военных потенциалов некоторых стран, учащение локальных конфликтов, искажение режимов безопасности, сложившихся по окончании «холодной войны». Данные процессы увеличивают степень геополитической напряжённости во взаимоотношениях между государствами и тем самым обостряют дилемму безопасности в отношениях между ними.

По существующему в научном сообществе мнению^[2], дилемма безопасности – стратегическое предпочтение государства между сотрудничеством и соперничеством на международной арене. Это предпочтение воплощается в жизнь в условиях неопределённости, чреватой тем, что, не имея полной картины о намерениях конкурента, соперничающие государства выбирают «худший сценарий», наращивая свои потенциалы или вступая в конфронтацию. Именно здесь, в ситуации асимметрии информации, на стыке интересов субъектов международных отношений, возникают стратегические неожиданности.

В частности, ярким примером стратегической неожиданности в условиях геополитической напряжённости является так называемая "Пятидневная война" между Грузией и непризнанными республиками Абхазией и Южной Осетией. Как известно, война, вспыхнувшая на Кавказе в августе 2008 года, унесла жизни около 650 человек и лишила крова приблизительно 100 тысяч местных жителей.

Агрессия Грузии в сторону Южной Осетии стала причиной возникновения крупномасштабной войны с Россией. Это нападение не находит оправдания в международном праве. В тоже время, оно является кульминацией длительного периода усиливавшегося напряжения и недовольства в регионе. Анализируя случившееся событие, можно сделать вывод о том, что и Грузия, и Россия ответственны за произошедшее.

Эту войну можно классифицировать как стратегическую неожиданность для России, породившую серьёзные угрозы интересам нашей национальной безопасности. В то же время для Грузии это было не неожиданностью, а частью её стратегии, так как вторжение тщательно планировалось и отрабатывалось в ходе совместных грузино-американских манёвров. Более того, в августе 2008 года Соединённые Штаты срочно организовали авиамост, перебрасывающий оружие и боеприпасы из Иордании в Грузию.

Впоследствии российско-грузинские отношения показывали чёткую тенденцию к ухудшению. Москва и Тбилиси постоянно обвиняли друг друга в шпионаже и организации терактов, Россия ввела эмбарго на поставки грузинских товаров, была начата массовая депортация грузин из России. Сегодня, спустя 10 лет, ситуация между государствами постепенно выравнивается, однако былого доверия уже быть не может.

Ещё одним из примеров стратегической неожиданности для России является инцидент, произошедший 24 ноября 2015 года, когда российский бомбардировщик Су-24М был сбит ракетой «воздух-воздух», выпущенной турецким истребителем F-16C.  Случившееся вызвало резко негативную реакцию Российской Федерации, привело к серьёзному ухудшению российско-турецких отношений и увеличению степени геополитической напряжённости между странами, непосредственно повлияв на национальную безопасность нашей страны.

В результате Россией был введён ряд санкций в отношении Турции[3]. Эти ограничения касались широкого перечня вопросов, начиная от запрета чартерных перевозок между странами и эмбарго на ряд турецких товаров, заканчивая приостановлением деятельности Смешанной межправительственной Российско-Турецкой комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству и отмене безвизового режима. Переговоры по «Турецкому потоку» были заморожены.

В настоящее время российско-турецкие отношения восстановлены, но на прежний уровень доверия они так и не вышли.

Извлекая уроки из этих конфликтов, стоит отметить, что России необходимо более глубоко анализировать геополитическую ситуацию в условиях напряжённости. Будущие сценарии развития международных отношений не могут появиться «сами по себе» и из «ниоткуда», они должны создаваться знаниями и волей квалифицированных аналитиков, которые основываются на полной и достоверной информации.

Однако аналитики всегда ограничены своей стратегической культурой, которая есть не что иное, как целостная система образцов поведения при решении проблем войны и мира^[4]. Концепция стратегической культуры позволяет обозначить и проследить модели поведения в таких вопросах, как, например, применение силовых методов в международной политике, восприимчивость к внешним угрозам, а также формирование самой стратегической доктрины. В результате постоянности существования этих вопросов можно говорить о «стилях» в теории и практике стратегии.

Так, в стратегической культуре России силовой фактор имеет значительное влияние. Это возникает как раз из дилеммы безопасности. Если имеются противоречивые силы, то им необходимо неким образом найти баланс. При повышении наших военных расходов оппонент также увеличивает их. В том случае, если мы не будем наращивать военный потенциал, то и противник не будет этого делать, и это - лучшая ситуация, но она требует доверия, а его в международных отношениях России и её соседей никогда не существовало. Именно поэтому наша страна всегда предпочитала аннигиляцию оппонентов путём максимального увеличения вооруженных сил, чем не только не повышала свою национальную безопасность, но и наоборот – уменьшала её, приближаясь к ещё более сильным противникам.

Резюмируя вышесказанное, отметим, что рост влияния стратегических неожиданностей на национальную безопасность в условиях геополитической напряжённости обусловлен следующими причинами: недостаточной и неполной проработкой стратегического видения перспектив долгосрочного международного развития, глобализацией и увеличением числа государственных и негосударственных акторов международной политики, нелинейностью, сложностью, метастабильностью и др.

В связи с этим, чтобы обеспечить качественное и эффективное долгосрочное прогнозирование, разрабатывается и совершенствуется целый ряд методологических подходов и принципов исследовательской работы.

Так, одним из наиболее перспективных с точки зрения обеспечения национальной безопасности в условиях геополитической напряжённости является нелинейно-динамический подход к стратегическому прогнозированию посредством введения принципов ситуативности^[5]. Его идея заключается в том, что в ситуации метастабильности любое, на первый взгляд, незначительное действие, может повлечь за собой колоссальные последствия (так называемый «эффект бабочки»). Для этого необходимо увязать конкретные приемы и методы прогнозирования с определёнными ситуациями. Применение ситуативных принципов при разработке внешнеполитической стратегии национальной безопасности даёт возможность ориентироваться на прогноз модификации международных политических процессов, сформированный на принятии нелинейности, нестабильности и поливариантности социально-политического развития. Это подразумевает собой как разработку вероятных сценариев долгосрочного развития, так и обнаружение точек бифуркаций, определение способов и методов влияния на развитие всей системы международных отношений.

Прогнозировать стратегические неожиданности в условиях геополитической напряжённости - значит оценивать риски, выбирать долгосрочные ориентиры, устанавливать приоритеты, определять вектор и порядок политических действий. Стратегия обеспечения национальной безопасности здесь носит многогранный, трансдисциплинарный характер, отражая непрерывно растущую сложность современного мира. В ней должны быть проанализированы пространственно-временные координаты развития субъектов международных отношений.

Таким образом, влияние стратегических неожиданностей на национальную безопасность государства интенсивно растёт ввиду усиления геополитической напряжённости. Для того, чтобы смягчить последствия от их возникновения, государству необходимо развивать систему стратегического планирования и прогнозирования на основе нелинейно-динамического подхода. Это даст возможность быть готовым к различным обстоятельствам на международной арене и поможет наиболее правильно отражать угрозы национальной безопасности.

Будущее создается уже сегодня определёнными структурами и людьми, информацией и средствами. В этой ситуации нельзя не согласиться с выводами некоторых аналитиков: «Будущее не предопределено. Нет судьбы, кроме той, что мы творим»[6].

Человек – главный участник политического процесса. Ради его блага существует политика, благодаря которой он удовлетворяет свои потребности и через которую самосовершенствуется и самореализуется. Человек первичен, политика вторична. Для того, чтобы человек стал созидателем и активным участником международных политических процессов, он должен быть способен принимать глобальные решения. Антропогенные стратегические неожиданности сами по себе, являясь продуктом человеческой деятельности, мешают этому, но в конечном счёте именно от конкретных решений человека, от его способностей предвидеть, анализировать и моделировать ситуации зависит как его динамика, так и развитие политической системы в целом.

[1] Указ Президента РФ от 31.12.2015 N 683 "О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации" // http://www.kremlin.ru/acts/bank/41921

[2] Тимофеев И.Н. Дилемма безопасности: риск вооруженного конфликта между великими державами / И.Н. Тимофеев // Полис. - 2009. - № 4. - С. 8-34.

[3] Указ Президента Российской Федерации от 28.11.2015 г. № 583 // http://kremlin.ru/acts/bank/40248

[4] Ожиганов Э.Н. Стратегическая культура: понятие и направления исследований // https://cyberleninka.ru/article/v/strategicheskaya-kultura-ponyatie-i-napravleniya-issledovaniy

[5] Медведев Д.А. Ситуативное прогнозирование и формирование внешнеполитической стратегии России (на примере внешней политики Российской Федерации в Арктике) // http://www.old.orel.ranepa.ru/files/file-new/dissert-Medvedev.pdf

[6] Клабуков И.Д., Алехин М.Д., Мусиенко С.В. Венчурные фонды и другие технологии для национальной разведки. М. : Физ.-Тех., 2012. С. 20.

Архипова А.В.

Теги: оценки , Россия , конкурс А.Е.Снесарева