Китайская Народная Республика – одно из крупнейших многонациональных государств мира, в котором проживают 56 официально признанных народов. Среди них титульной нацией являются ханьцы. По результатам 6-й всекитайской переписи населения в 2010г., ханьцы составляют 91.51% от общего населения в 1 млрд. 370 млн. человек. Соответственно, 8,49% составляют прочие 55 народов и народностей, за которыми в КНР на законодательном уровне закреплен статус национальных меньшинств.

Для такой страны, как Китай обострение национальных проблем грозит распадом государства. Власти КНР использовали различные методы для разрешения подобного рода противоречий, но избираемые ими решения нередко приводили лишь к росту национализма среди национальных меньшинств. Поэтому современное руководство КПК и КНР рассматривают национальный вопрос как проблему стратегической значимости. Важным аспектом национальной политики является защита и сохранение традиционной культуры малочисленных народов. Данная проблема актуальна не только для Китая, но и для всего современного мира, вступившего в фазу глобализации. Современной цивилизации необходимо сохранять культурное многообразие, как необходимое условие ее дальнейшего развития.

Национальная политика руководства Китая складывалась на протяжении веков. Уже с середины II в. до н.э. в эпоху империи Хань Китай стал последовательно проводить политику присоединения территорий, населенных некитайскими народами. Для этого Китайское государство применяло очень гибкие методы, основанные на глубоком понимании различия в образе жизни и уровне экономического развития ханьцев и их соседей. В ханьское время возникла политическая практика «слабого руководства варварами», для которых были разработаны особые принципы политического, административного и правового регулирования.

Государственная доктрина традиционного Китая провозглашала, что благотворное влияние китайского монарха испытывают не только ханьцы, но и «дальние» народы, которые сами покоряются и прибывают ко двору с данью [1].

В связи с этим все народы и племена, находившиеся в разной степени удаленности от Китая, рассматривались либо как реальные, либо как потенциальные вассалы Китайского государства, а имперские шаги, направленные на включение новых земель в административно-территориальную структуру, официальная идеология объясняла либо патронажем этнических периферий, либо необходимостью наказания за нарушение вассальных обязанностей. При династии Тан (618–907 гг.) в китайскую политическую доктрину впервые была включена идея полиэтнического (многонационального) государства, в котором проживали и ханьцы и «варвары».

Эта исторически сложившаяся практика управления неханьскими народами плавно вписалась в национальную политику правительства КНР. Но перед тем как рассматривать особенности национальной политики КПК в период после образования КНР, стоит отметить некоторые исторические моменты во время имперского Китая и в период после распада последней императорской династии Цин, случившийся в 1911 году.

Отношения между национальными меньшинствами и ханьским населением уже на протяжении долгого времени являются достаточно напряженными из-за того что присоединение к Китаю западных территорий происходило с помощью подчинения коренного населения. В период династии Цин во время завоеваний к народам Запада относились с особой жестокостью. После покорения в 1758 г. Джунгарии местное мужское население было вырезано почти поголовно. На опустошенных землях были созданы военные поселения, куда в массовом порядке стали направлять китайских крестьян и жителей других территорий империи. Военным путем была присоединена и Кашгария [2].

Напряженность в отношениях между национальными меньшинствами и ханьцами обусловлена также и тем, что Китайское правительство всегда оказывало поддержку ханьцам, как тотемной нации, в то время как некоторые запросы национальных меньшинств оказываются без внимания со стороны правительства.

В результате завоевательных походов Цинской империи китайский этнос оказался в непривычной для него ситуации, когда политические границы государства, закрепленные международными договорами, не совпадали с этническими границами его традиционного проживания. А включенные в состав империи новые территории и проживающие на них этнические группы, находящиеся на пограничных окраинах империи, требовали укрепления в них позиций центральной власти и традиционной китайской культуры. Отсюда исторически просматривается тенденция Китайского руководства к аккультурации и ассимиляции коренных народов. Но незначительность численности китайского этноса, проживающего на этих территориях, компактность проживания коренных этнических групп и относительно кратковременный период их совместного проживания с ханьцами, делали практически невозможным процесс их естественной аккультурации. У Цинского государства, как и у сменившей его Китайской Республики оставалась лишь возможность насильственной аккультурации этих этносов.

Как это отмечают и китайские ученые, «у ханьцев исторически сложилось традиционное воззрение, согласно которому они ставят собственную национальность очень высоко, а все прочие национальности и в особенности пограничных инородцев – очень низко, считая, что их невозможно рассматривать в одном ряду с собою»[3].

Но, несмотря на то, что в истории Китая были краткосрочные разлуки и местные различия, единство всегда было основным направлением развития Китая.

В ходе длительного процесса объединения экономические и культурные обмены тесно связали людей всех этнических групп в Китае, сформировав взаимозависимость, взаимное поощрение и взаимное развитие среди них и способствуя созданию и развитию китайской цивилизации. 

Единство и сотрудничество между различными этническими группами помогли защитить Китай как единое многонациональное государство. В частности, когда Китай стал полуколониальным и полуфеодальным обществом, и китайская нация пострадала от империалистического вторжения, угнетения и унижения, и была сведена к статусу угнетенной нации. Чтобы сохранить единство государства и достоинство китайской нации, все этнические группы объединились и сражались упорно вместе против иноземных захватчиков и этнических сепаратистов. В 19 веке народ всех этнических групп в Синьцзяне вместе с войсками Цин уничтожил реакционные силы Якоба Бега и победил заговор британских и русских захватчиков о разделе Китая. В конце 19-го и начале 20-го века, Тибетский народ и войска нанесли тяжелый удар британским захватчикам на сражениях на горе Лунгтур и Гьянце. Во время восьмилетней войны против японской империалистической агрессии (1937-1945 гг.) Китайский народ всех этнических групп разделял ожесточенную ненависть к врагу и боролся бесстрашно и непоколебимо. Хорошо известно, что многие антияпонские силы с этническими меньшинствами в качестве опоры, такие как Народный отряд Хуэй и Антияпонский партизанский контингент Внутренней Монголии, внесли большой вклад в победу Китая в войне сопротивления.

Все это подтверждает, что из-за их взаимозависимых политических, экономических и культурных связей все этнические группы в Китае разделяют общую судьбу и интересы в своем долгом историческом развитии, создавая сильную силу близости и сплоченности.

С момента образования КПК в 1921 г. довольно четко просматриваются несколько главных этапов (периодов) в развитии теории и практики национального строительства [4].

Первый этап охватывает период с образования КПК в 1921 г. и до образования КНР в 1949 г. Особенность национальной политики в этот период времени заключалась в том, что она сначала формировалась под влиянием двух главенствующих партий- КПК и Гоминьдана, а после изгнания второй на Тайвань, под руководством КПК.

Характерной чертой этого периода является то, что КПК следовала опыту Советского Союза в понимании характера, содержания и путей решения национального вопроса. Также политика КПК противостояла политике Гоминьдана и установкам, которые выдвигались Сунь Ятсеном.

Второй период охватывает период с 1949 г. по 1956 г.- период реализации принципов, заложенных в «Общей программе НПКСК». Этот этап характеризовался организацией института районной национальной автономии и первыми социально-экономическими преобразованиями, направленными на сокращение отставания неханьцев от ханьцев.

Третий период длился с 1957г. по 1977 г. и объединяет в себя периоды «большого скачка» и создания «народных коммун», период «урегулирования» начала 60-х годов, и, наконец, «культурную революцию». Отличительной чертой этого этапа является то, что КПК, сохраняя свою прежнюю теоретическую концепцию решения национального вопроса в КНР, фактически осуществляет совершенно противоположную политику, направленную на окончательную ликвидацию любого рода национальной самобытности и полное подчинение национальных районов единому централизованному руководству.

Одним из основных направлений в решении этих задач было создание «народных коммун» и сопровождающее его движение «по социалистическому и коммунистическому воспитанию» в китайской деревне.

Результатом этого периода стало то, что в деревне была ликвидирована экономическая основа самостоятельной деятельности отдельного крестьянского двора, уничтожен генофонд крестьянства. Таким образом, актом создания "народных коммун" был нанесен окончательный удар по национальной специфике районов проживания национальных меньшинств, они превратились в действительно "неотъемлемую часть" территории КНР. "Народная коммуна" не только сделала невозможным существование персонифицированного собственника, но и разрушила традиционные родоплеменные и клановые связи у местных этнических групп, они теряли свою национальную и индивидуальную самобытность и превращались в дешевую наемную силу государства. Тот, кто отказывался сотрудничать, был обречен на голодную смерть, поскольку коммуны давали возможность новой власти не только привести широкие народные массы в зависимость от государства, но и подчинить их даже в вопросах пропитания.

Четвертый период начался в 1978 г. и, на мой взгляд, закончился в 1999г., так как в 2000 г. правительство КНР начало активно заниматься развитием западных регионов [5]. Госсоветом КНР официально был озвучен программный документ, направленный на развитие Запада.

Что касается четвертого периода, то здесь заметно возвращение правительства к принципам национального строительства 1950-х годов. В 1978 г. 3 пленум ЦК КПК 11 созыва дал старт осуществлению политики «четырех модернизаций», политики реформ и открытости [6].

Анализируя данный период можно сделать следующие выводы. Национальная политика КПК стала неотъемлемой частью проводимого руководством КНР с 1978 г. курса на реформу и открытость. По мере реализации политики реформ в национальных районах лидеры КНР осознавали стратегическую значимость национального вопроса. Нормализация межэтнических отношений, по мнению правительства Китая, возможна только через создание развитой экономики в местах компактного проживания национальных меньшинств. Расширение материальной помощи национальным районам способствовало, наряду с успехами реформ в стране в целом, росту основных социально-экономических показателей в них. Однако результаты реформ в национальных районах оказались менее значительными, что вызвано особенностью политики КПК, направленной на первостепенное развитие восточных регионов. На рубеже 20 и 21 веков, отставание западных районов от восточных стало особенно заметным, что требовало в свою очередь корректировки политики реформ для его уменьшения.

Социально-экономический фактор является ведущим в формировании национальной политики КНР. Действительно, экономика Китая является одной из ведущих в мире, хотя страна была образована лишь в 1949 г. Не стоит забывать, что Китай многонациональное государство, а этническое разнообразие, как известно, оказывает прямое отрицательное влияние на экономический рост[7].

Яркой особенностью национальной ситуации в Китае в середине 20 века была большая неравномерность в социально-экономическом развитии неханьских этносов. По свидетельству китайских исследователей, градация уровней развития неханьцев простиралась от завершающей стадии «первобытного общества» до развитого феодализма со всевозможными переходными ступенями. В то же время ряд народов по своему развитию мало или почти не отличались от окружающих их ханьцев. Таковыми, к примеру, были разбросанные по всему Китаю хуэй, маньчжуры, отчасти чжуанцы в Гуанси. Но большая часть неханьских этносов находилась на более низких ступенях развития, чем ханьцы. Характерной также была неравномерность социального развития в рамках одного и того же этноса. Так, кава (в настоящее время – ва), проживающие близ гор Авашань в провинции Юньнань, находились на ранней стадии феодализма, тогда как кава, обитавшие в горах, сохраняли пережитки конечной стадии первобытного общественного уклада. Некоторые подразделения хайнаньских ли, проживавшие в горных районах, сохраняли первобытный обычай совместной обработки земли, равного распределения продуктов труда; в то же время ли из других районов острова Хайнань значительно опередили в развитии своих горных соплеменников. Элементы рабства сохранялись у части носу (лоло) Сычуани, хотя в целом их общество имело организацию более сложного типа.

В районах проживания неханьских национальностей почти полностью отсутствовало современное школьное образование. В 1949 г. число учащихся-неханьцев в немногих начальных и средних школах составляло 2% от общего числа учащихся в школах Китая. Исключением являлись отдельные небольшие административные территории, где образованием неханьцев занимались западные миссионеры или же имелись местные национальные традиции школьного образования. Так, в провинции Гуйчжоу в районе Шичуань (волость Шимэнькань), где проживает одна из компактных мяоских групп, миссионеры создали довольно много мяоских школ. Обучение в них осуществлялось на базе специально разработанной еще в начале 20 века английским миссионером С.Поллардом письменности. Довольно высокий по китайским меркам уровень образования существовал у Юньнаньских тай. В округе Сипсонпаньна (кит. Сишуанбаньна) примерно треть тайцев владели грамотой на местной тайской письменности тайвэнь. В уезде Луси округа Дэхун в той же провинции Юньнань 50-80% тайского населения владели другой разновидностью тайской письменности – тайбэн. Широкое распространение имела письменность тайдонь среди тайцев уезда Цзиньпин. Но все это весьма редкие исключения. Коэффицент неграмотности среди неханьцев в целом был высок и у многих национальностей превышал 90%.

До основания Китайской Народной Республики, сельское хозяйство и животноводство в районах проживания национальных меньшинств в Китае развивались очень медленно. Некоторые области по-прежнему оставались на примитивной стадии сельскохозяйственного производства, а в некоторых районах инструмент для использования железа не использовался. Кроме того, объекты водного хозяйства были недостаточными. Все это безусловно требовало проведения коренных социально-экономических и политических реформ. Здесь же стоит отметить, что для нормального экономического роста необходима политическая стабильность, а удержать ее в приграничных районах было очень непросто. Более того, Синьцзян и Тибет являлись буферными зонами, отделяющими центральноазиатские исламские государства и СССР от Китая, поэтому удержать их в составе Китая было необходимым условием для мирного и стабильного развития. Для этого, безусловно, нужно было экономически развивать эти районы, что КНР и начала делать.

К концу 1990-х годов экономическое положение национальных районов значительно улучшилось. Тем не менее, социально-экономическое положение национальных районов было достаточно сложным. Несмотря на серьезные преобразования в автономных районах, с 1949 г. развитие экономики западных районов и уровень жизни неханьского населения были значительно ниже, чем в восточных регионах страны. Росло недовольство среди национальных меньшинств, возросла угроза этнического терроризма, в Пекине и Урумчи были совершены террористические акты [8].

Правительство страны понимало, что ликвидировать угрозу беспорядков и терроризма можно только путем повышения уровня жизни национальных меньшинств. Для этого в 1999 г. была принята концепция «Go West» (движение на Запад).

На рубеже 20 и 21 веков в Китае начинают претворяться в жизнь высказывания Дэн Сяопина, Ху Яобана и Чжао Цзыяна о необходимости развития центральных и западных районов страны [9]. Китайские исследователи считают, что основы политики освоения западных регионов были заложены к 1980-м годам Дэн Сяопином в тезисе о «двух главных ситуациях» - о развитии в первую очередь приморских районов, а затем центральных и западных.

В рамках программы освоения Запада было выделено четыре основных направления: изучение ресурсного потенциала региона и строительство объектов добывающей и обрабатывающей промышленности; расширение сельскохозяйственного производства путем модернизации и расширения ирригационной системы; создание мощной инфраструктуры; мероприятия, направленные на охрану окружающей среды.

Реализацию программы было решено проводить в три этапа: до 2005 г. — подготовительные работы; 2005—2015 гг.— начальный этап; 2015—2050 гг.— продолжение крупномасштабных работ. Основной задачей при выполнении плана является использование новых технологий и методов, перестройка структуры экономики региона, повышение конкурентоспособности и т.п. В программе развития западных регионов предусматривается не только эксплуатация ресурсов района, но и поднятие уровня жизни неханьских народностей.

Программа, рассчитанная на 50 лет, предполагает обеспечить среднегодовой рост ВВП в размере 6 %, что позволит довести ВВП западных районов до 40 трлн юаней. Данных показателей правительство планирует достичь за счёт реализации следующих мер: развитие горнодобывающей обрабатывающей промышленности, развитие зон приграничной торговли, переброска на Запад специалистов из высокоразвитых регионов КНР и подготовка собственных специалистов, развитие социальной инфраструктуры, создание университетов.

Районы Западного Китая всегда отличались своей этнической неоднородностью. Правительство КНР в свою очередь заинтересовано как можно быстрее «разбавить» национальные меньшинства ханьцами. Если в отношении хуэйцев этот процесс не удается осуществить в полной мере, то в отношении других национальных меньшинств руководство Китая имеет преимущественный успех. Так, например, молодое поколение этнических групп: мяо, ли, буи говорят в основном на путунхуа (единый национальный язык китайцев, язык СМИ и ханьцев). Обычаи, традиции у многих народов постепенно утрачивают свое значение. Происходит стирание культурных границ между ханьцами и представителями национальных меньшинств, очевидно, не в пользу последних.

Быстрый экономический рост китайского государства способствовал становлению новой системы управления национальным вопросом. Трансформация взглядов руководства КНР была инициирована вызовами модернизационного развития государства. Основная проблема, с которой столкнулись власти КНР – это экономическая, транспортная, производственная отсталость Западного региона. Пекин, Шанхай и другие развивающиеся города несравнимы с городами западных провинций по экономическим показателям. Например, быстрые темпы технического роста способствовали модернизации транспортных сетей в крупных городах КНР, появились новые линии метро в Шанхае, скоростные поезда на территории Китая. В сравнении с западными районами, это колоссальный разрыв, который было необходимо если не устранить, то попытаться сгладить.

Начиная с 2000 г. Пекин выдвигает различные проекты и программы, направленные на развитие ускорения Запада. К ним можно отнести «План-31», программу «10000 предприятий уходят на Запад», «план 15». 

С 2000 по 2017 гг. правительство КНР вложило 6.5 трлн юаней в реализацию 300 проектов. Китай очень умело использует опыт других стран: Японии, Южной Кореи, Сингапура, которые реализовали стратегию так называемых «летящих гусей». Основная идея этой стратегии заключается в перенесении технологий и производственной базы из развитых стран в развивающиеся страны.

Также западным провинциям предоставляются различные льготы и делаются послабления. Например, национальные меньшинства освобождаются от политики «одного ребенка», семьям национальных меньшинств разрешено иметь 2 или 3 детей. Некоторым семьям в приграничных районах даже разрешено иметь более 3 детей. Студентам, относящимся к национальным меньшинствам, даются дополнительные баллы за их статус на вступительных экзаменах в колледжи и университеты. Однако, по мнению некоторых ученых, делается это для того, чтобы набрать лучших членов национальных меньшинств с целью их дальнейшего присоединения к Коммунистической партии. Для того, чтобы нанять верных членов партии из неханьцев, китайское правительство даже учредило Центральный университет национальных меньшинств в Пекине, в котором в настоящий момент работают высококвалифицированные преподаватели разных национальностей.

Несмотря на кризис в 2008 г., реализация программы «Go West» не была приостановлена. За последнее десятилетие правительство КНР достигло колоссальных успехов по реализации программы. В первую очередь улучшилась транспортная и энергетическая инфраструктура западных регионов КНР. Например, был реализован крупный и сложный проект по строительству железной дороги, путь которой проходит через высокогорья и соединяет Цинхай и Тибет. Не следует забывать о второй ветке Западно-Восточного газопровода, которая соединяет СУАР с другими провинциями.

С 2010 по 2013 гг. на строительство 30000 км сельских автодорог было потрачено 17,8 млрд юаней. Дорожная сеть охватила 2574 сел, а также 167 волостей и поселков, в которых проживают 4,76 млн. крестьян. Это говорит о том, что за последнее десятилетие Китай достиг значительных успехов в улучшении транспортных, энергетических, экономических связей в западном регионе. В 2017 г. на строительство скоростных дорог в СУАР было вложено 170 млрд юаней, что в 6 раз больше чем в 2016 г. Было начато строительство более 6000 км скоростных трасс. Также региону было выделено 8,1 млрд юаней на строительство железных дорог, что на 50% больше чем в 2016 г. Стоит сказать, что Синьцзян в будущем будет играть важную роль, соединяя Китай со странами вдоль «Шелкового пути». Однако вопросы этнического характера все еще остаются открытыми.

Масштабные изменения повлекли за собой изменение повседневной жизни национальных меньшинств. Произошел переход от традиционного жилища к современным домам, ускорился процесс урбанизации, для представителей национальных меньшинств созданы «Университеты национальностей». Однако социально-экономический прогресс имеет и обратную сторону, он не только способствует трансформации, но и исчезновению этнической культуры национальных меньшинств западных регионов КНР. Все программы, направленные на улучшение экономических показателей в западных районах, параллельно направлены и на ассимиляцию ханьцами национальных меньшинств. Большой приток ханьцев в западные районы способствует ускорению процесса ассимиляции. Появляется процент смешанных браков среди ханьцев и национальных меньшинств. В рамках государственной безопасности, китайскому руководству выгодно как можно быстрее ускорить процесс ассимиляции и консолидации населения Китая. Даже в официально провозглашенных проектах и планах употребляется термин «единый китайский народ».

В докладе о развитии районов проживания национальных меньшинств за 2004 г. активно упоминается «План 15» - это общий план по улучшению качества жизни китайского народа. При этом «План 15» не содержит термина «национальные меньшинства». В рамках плана используется понятие «единый китайский народ», то есть не предполагается разделение китайского этноса на национальности. Таким образом, внимание уделяется не только увеличению экономических показателей в западных районах, но и созданию единой гражданской нации. Что касается полиэтничности в этих районах, то правительство стремится добиться относительной этнической однородности населения за счет привлечения представителей ханьского населения, что существенно облегчит управление со стороны государства.

Безусловно, этническая культура национальных меньшинств не может исчезнуть бесследно, а ассимиляция не способна быть настолько масштабной. На территории Китая еще остались народы, которые проживают в соответствии с традиционным укладом, до них еще не дошли в полной мере различные средства связи: интернет, мобильная связь и т.д. Их жизнь протекает в непрерывной связи с природой. Традиции и обычаи влияют на повседневную жизнь и являются важной составляющей этнической культуры. Несмотря на то, что аспекты традиционной культуры малочисленных народов контролируются правительством Китая, все же некоторые обычаи и традиции, ментальные особенности национальных меньшинств сохраняются до сих пор.

Конфликты, которые возникают между правительством и национальными меньшинствами, не носят в чистом виде этнический характер, скорее – экономический и политический. Основой конфликтов является «обида», чувство негодования от недобросовестного управления ханьцами западных территорий, неравенство в доходах, борьба за рабочие места. Западные районы богаты ресурсами, которые приносят немалый доход китайской экономике, но качество жизни коренных народов от этого не становится лучше. С притоком ханьского населения в западные районы, процент конкуренции за рабочие места увеличился и при приеме на работу предпочтение отдается представителям ханьского населения.

Традиционный уклад жизни национальных меньшинств стремительно меняется. Некоторые элементы этнической культуры трансформируются, но ментальные особенности остаются неизменными. Многие представители национальных меньшинств продолжают отмечать праздники в соответствии с национальными традициями.

Китай многое делает для обеспечения равенства между этническими группами и укрепления их единства. В Конституции содержатся положения о необходимости борьбы с широкоэтническим групповым шовинизмом, главным образом ханьским шовинизмом и местным национализмом. Государство также воспитывает всех граждан в единстве всех этнических групп. В литературных и художественных произведениях, фильмах и телевизионных программах, новостных сообщениях и научных исследованиях Китай энергично выступает за равенство и единство этнических групп и выступает против этнического угнетения и дискриминации и особенно против «великоханьского национализма» [10]. Кроме того, для предотвращения и устранения национализма в идеологической области, соответствующие ведомства и органы китайского правительства разработали специальные положения о строгом запрещении материалов, наносящих ущерб этническому единству в средствах массовой информации, литературе и искусстве.

В Китае любые слова или действия, направленные на разжигание вражды и дискриминации в отношении любой этнической группы и саботажа равенства и единства между народами, считаются нарушающими закон.

Правительство КНР также стремится прививать восприятие «неотделимости» национальных меньшинств от ханьцев, а ханьцев от национальных меньшинств, тем самым формируя «единую гражданскую нацию». Одним из аспектов формирования «единой нации» является формирование корректных отношений между различными национальностями. Отношения ханьцев к национальным меньшинствам раскрывается через праздничные ритуалы, кинематограф. Например, во время проведения праздника цветов, народ мяо проводит шуточную борьбу между ханьцами и мяо. Когда происходит перетягивание каната мяо и ханьцы находятся на противоположных сторонах, стараясь перетянуть канат на свою сторону. Такого рода шуточная борьба отражает стереотипное восприятие и отношение мяо к ханьцам, намекает на различие и некую конкуренцию между народностями, однако, в итоге все равно побеждает дружба, олицетворяющая единство.

В основе программы освоения Запада находится непоколебимая вера в преобразующую силу экономической модернизации, что в некоторой степени, по мнению руководства КНР, устранит проблемы этнического характера. Подводя итоги можно прийти к следующим заключениям.

Политика закрепления западных районов обоснована экономическим ростом и созданием могущественного государства, при этом этническая самобытность малочисленных народов отодвигается на второй план, нивелируется, что ведет к постепенной ассимиляции национальных меньшинств. По сравнению с ханьским населением национальные меньшинства находятся в наименее благоприятном положении. Степень удовлетворенности уровнем жизни в среде национальных меньшинств гораздо ниже, чем среди ханьцев.

Ханьцы по отношению к национальным меньшинствам испытывают чувство неотделимости. При этом западные районы для ханьцев - это перспективное экономическое будущее. В этнокультурном аспекте ханьцы не являются противниками этнического плюрализма, но при этом являются сторонниками концепции «единый Китай, единый народ, единая нация».

Национальная ситуация в Китае всегда отличалась сложностью в плане межэтнических отношений. Несмотря на притягательную силу китайской культуры, отношения неханьцев с ханьцами не были гладкими. Хотя в истории Китая и можно обнаружить свидетельства сотрудничества между ханьцами и неханьскими народами, несогласие, существовавшее между обеими сторонами, со всей остротой проявлялось в каждую историческую эпоху. Территории проживания неханьских национальностей занимают примерно 64% площади КНР [11]. Большинство неханьцев проживает в Западном Китае. Ханьское население в этом регионе также представлено, в некоторых провинциях оно преобладает, а в некоторых нет. Например, в Тибете на долю коренного населения приходится 96% всех проживающих, а в Синьцзяне 50%. Я не случайно упомянул здесь эти 2 региона, так как акции сепаратизма наиболее проявляются именно в этих районах.

Это вызвано потому, что существуют ограничения в правах, предоставляемые национальным меньшинствам. Во-первых, согласно Конституции, КНР является «унитарным многонациональным государством», при котором строго запрещено отделение каких-либо территориальных единиц от государства, сохраняется этническое единство, а сепаратистская деятельность строго наказывается. Во-вторых, как правящая партия, КПК обладает высшей властью над местными правительствами. Властные полномочия руководителя в автономных районах, ниже чем у секретаря КПК этого же района, фактически, именно он является держателем реальной власти. По своей национальной принадлежности, секретари партии чаще всего относятся к ханьцам. Это привело к тому, что некоторые наблюдатели рассматривали региональную автономию как политический фасад, чтобы замаскировать Ханство. В-третьих, кадровые сотрудники КПК из числа национальных меньшинств обязаны добросовестно придерживаться курса партии и обязаны воздерживаться от различных политических требований национальных меньшинств, противоречащих этому курсу. Безусловно, стоит отметить, что по своей этнической принадлежности национальные меньшинства западных районов в корне отличаются от ханьцев. Уйгуры Синьцзяна исповедуют ислам, а тибетцы буддизм, что способствует возникновению конфликтов на религиозной почве. Также большое недовольство среди национальных меньшинств вызывает исторически сложившаяся политика КПК, направленная на ассимиляцию малочисленных народов.

Все это способствовало росту сепаратистских настроений в автономных районах. Тем не менее, многие этнические группы заявили о своем желании развиваться вместе со всем Китаем, так как их уровень жизни значительно улучшился с начала проведения реформ в Китае. Это стало стимулом идентифицировать себя  с китайской нацией. Однако 2 из 5 районов оказывают сильные протесты политике, проводимой Пекином. Не трудно догадаться что это Тибет и Синьцзян. Помимо того, что эти территории богаты природными ресурсами, они еще и являются важным стратегическим районом, так как занимают срединное положение на евразийском материке. Также СУАР - важный торгово-коммуникационный узел, геоэкономический центр западного Китая. По территории СУАР китайские товары попадают в Южную Азию через пакистанский порт Карачи. Также в будущем он будет играть важную роль на создаваемом Китаем «шелковом пути». Поэтому правительству КНР никак нельзя терять контроль над данными территориями.

Процесс активизации сепаратистских настроений активно начался в 1990-е годы. Основной причиной, помимо активного процесса модернизации страны, стал распад Советского Союза и Югославии. В соседней с Синьцзяном Центральной Азии в это время начался рост этнического национализма. Пекин столкнулся с проблемой так называемых «трех сил» - сепаратизмом, терроризмом, экстремизмом, дестабилизирующих обстановку в стране. СУАР в этот период вновь заявил о желании создать на своей территории независимое государство Восточный Туркестан [12].

Также важным моментом стало то, что США, после событий 11 сентября 2001 г., поддержали проводимую Пекином политику в отношении Синьцзяна. 26 августа 2002 года Госдепартаментом США, официальным Пекином и ООН было объявлено, что одна из уйгурских сепаратистских организаций – «Исламское движение Восточный Туркестан» (ИДВТ) - включается в список международных террористических организаций. Также политика Китая была поддержана Казахстаном, Узбекистаном, Таджикистаном, Киргизией и Туркменистаном, так как на их территориях также произошли террористические акты с участием уйгуров. Это способствовало стабилизации и непродолжительному «затишью» в регионе.

Но столкновения между уйгурами и правительственными силами не заставили себя долго ждать. Наиболее известным за пределами Китая массовым столкновением стали беспорядки в Урумчи 2009 года. Поводом явилась стычка, произошедшая очень далеко от Синьцзяна – на юге Китая, в богатой и промышленно развитой провинции Гуандун. В городе Шаогуань на фабрике «Early Light International», крупнейшего в мире производителя детских игрушек, ввели квоту для работников из Синьцзяна. Мероприятие прошло в рамках большой программы китайских властей, по которой с 2008 года 200 тысяч молодых уйгуров привлекались на работу в развитые приморские провинции Китая. Так, на фабрике среди 20 тысяч китайцев появилось примерно 800 молодых уйгуров. Конфликт не застваил себя долго ждать и между работниками из числа ханьцев и уйгуров произошел конфликт. Все это вылилось в массовую драку, для прекращения конфликта потребовалось вмешательство 400 полицейских. Дерущиеся стороны пытались добивать противников даже в машинах скорой помощи. По официальным данным, двое уйгуров были убиты и свыше сотни покалечены.

Показательно, что власти КНР казнили не только уйгуров, но и ряд активных участников беспорядков из этнических китайцев. Был показательно расстрелян один из китайских зачинщиков драки в общежитии игрушечной фабрики в Шаогуань, ставшей детонатором погромов в Синьцзяне, также приговорили к смертной казни как минимум одного китайца из Урумчи. При этом спецслужбы КНР официально заявили, что главными зачинщиками и руководителями всех беспорядков были законспирированные уйгуры-сепаратисты.

Известно, что в настоящий момент на территории Синьцзян-Уйгурского автономного района действуют несколько террористических организаций, наиболее крупными из них являются «Исламское движение Восточного Туркестана», а также «Организация освобождения Восточного Туркестана». Они имеют тесные связи с Аль-Каидой и общей сетью международного терроризма. Члены этих организаций занимаются наркоторговлей, а также торговлей людьми и оружием, кроме того, они замешаны в ограблениях и похищениях с целью выкупа. Стоит отметить, что Уйгурские боевики в свое время воевали в Афганистане, а также в настоящее время принимают участие в боевых действиях на стороне антиправительственных войск в Сирии. К числу экстремистов Пекин относит и активно действующий на Западе «Всемирный уйгурский конгресс» во главе с женщиной по имени Рабия Кадыр. Финансирование данная организация получает от «Национального фонда доноров США в защиту демократии», который в свою очередь финансируется Конгрессом США. Организация, по словам Рабия Кадыр, выступает лишь за предоставление СУАР широкой автономии с правом на защиту своей культуры и самостоятельное освоение полезных ископаемых.  Как ни странно, и здесь замечена рука Вашингтона. Также к числу террористических организаций Пекин относит действующий в Индии «Конгресс Тибетской молодежи», который входит в состав «Тибетского правительства в изгнании» во главе с Далай-ламой. Данная организация неоднократно совершала террористические акты в городах Тибетского автономного района. Наиболее известными являются акции насилия, произошедшие 14 марта 2008 г. в городе Лхасы – столице ТАР, в результате которых погибли 14 человек и более 100 пострадали.

Все это способствовало тому, что 27 декабря 2017 г. КНР приняла первый в истории страны антитеррористический закон [13]. Согласно ему НОАК получила право вести антитеррористические операции за рубежом. Также власти получают право привлекать к юридической ответственности не только за организацию, планирование, подготовку, осуществление террористических актов и участие в террористических группировках, но и за пропаганду, подстрекательство к осуществлению террористической деятельности. Документ также ограничивает право СМИ сообщать подробности терактов, распространять данные, связанные с террористической деятельностью, которые могут «спровоцировать подражание. Провайдерам телефонной и интернет-связи предписано передать властям коды шифрования информации, а также пароли пользователей компетентным ведомствам. Кроме того, обязали телекоммуникационным компаниям располагать серверы и другое оборудование с личными данными пользователей на территории Китая.

С 2016-го всех без исключения жителей СУАР обязали сдавать свои паспорта на хранение в местные правоохранительные органы. Уйгуры по-прежнему могут свободно перемещаться по Китаю, но, чтобы выехать за границу, теперь должны проходить дополнительные процедуры, вплоть до сдачи образцов ДНК, крови и отпечатков пальцев, а также делать запись голоса и даже 3D-снимки [14].

Одним из средств борьбы с «сепаратистами» являются политические образовательные лагеря, функционирующие в городе Кашгар Синьцзян-Уйгурского автономного района. В настоящий момент там находится около 120000 мусульман из СУАР, которых заставляют петь революционные песни, изучать идеи председателя КНР Си Цзиньпина и говорить на китайском языке [15].

Также власти Китая очень жестко ограничили контакты своих мусульман с зарубежными единоверцами - сократили число тех, кому разрешается отправляться на хадж в Мекку, теперь туда из Китая могут отправиться только пожилые люди. При этом лицу, получившему разрешение на хадж в Мекку, партийные власти СУАР официально предлагают заменить паломничество на бесплатную экскурсию в Пекин

Таким образом можно сделать вывод, что и в Синьцзяне и в Тибете присутствуют широкие слои населения, недовольные проводимой Пекином политикой. Эти недовольства выливаются в различного рода антиправительственные акции, беспорядки и даже в террористические акты, но правительство КНР, также проводит различные мероприятия, направленные на стабилизацию обстановки в регионе.

Национальная политика КНР осуществляется под влиянием двух основных факторов. Исторически сложилось так, что численное преобладание ханьцев является определяющим типологическим признаком полиэтнического Китайского государства. Ханьцы, как численно преобладающая часть совокупности народов Китая, является такой ее частью, которая в ходе истории обеспечила себе доминирующую политическую, экономическую и культурную роль в стране. Ведущая роль ханьцев, образующих этническое ядро Китая, - один из важнейших факторов, оказывающих глобальное воздействие на национальную ситуацию в Китае.

Также стоит отметить и то, что основная масса национальных меньшинств заселяет западные и юго-западные районы Китая, а эти земли богаты природными ресурсами, которые, безусловно, необходимы быстроразвивающемуся Китаю для дальнейшего развития. Поэтому главная цель, которая ставится руководством КНР в ее политике по отношению к национальным районам, остается неизменной - удержать их в качестве неотъемлемой части территории КНР и, насколько возможно, мирными средствами провести социально-экономические и политические преобразования, обеспечивающие слом традиционных экономических и общественных отношений в них с последующим перераспределением господствующих политических элит и их подчинением единому руководству КПК, с одной стороны. А с другой - создание экономической, политической и идеологической основы для необратимости процесса интеграции национальных районов в единый Китай, претворения в них политических установок КПК и их полное подчинение единому централизованному руководству.

Китай различными способами способствует осуществлению данных целей. Но анализируя политику КНР в отношении национальных меньшинств можно проследить одну тенденцию. Заключается она в том, что на протяжении уже долгого времени Китай стремится ассимилировать коренное население с ханьцами, для того чтобы создать «единую нацию». Можно сказать, что в большей степени у него это получается, в настоящий момент практически во всех административных единицах заметно численное преобладание ханьского населения. Безусловно, в стране, в которой проживает только одна нация, легче и эффективнее проводить политику для осуществления каких-либо определенных целей. Но, тем не менее, есть регионы, которые по ряду причин не могут быть полностью ассимилированы ханьцами. В таких регионах Китай, уже можно сказать, насильственно прививает населению чувство любви к «Родине». В свою очередь это вызывает чувство «недовольства» среди местного населения, что выливается в различные протесты и беспорядки. Как мы видим, Китай относится к этому очень серьезно и со всей жесткостью пресекает различные проявления сепаратизма, которые могут способствовать разделению страны на несколько отдельных независимых государств.

В целом, историческая, социально-экономическая и политическая реальность в КНР, такова, что нельзя не согласиться с основными направлениями осуществляемой как центральным, так и региональным руководством, национальной политики, предусматривающими в качестве ключевого звена сохранение стабильности в национальных районах и их интеграцию в единый народнохозяйственный и государственный механизм. Другого пути на сегодняшний день не существует, а усиление сепаратистских тенденций вряд ли будет способствовать развитию национальных районов в направлении формирования подлинно гражданского общества и национального возрождения на демократической основе.

Список источников

[1] Булдакова В.Г. Национальная политика КНР в отношении малочисленных народов// Россия и АТР. 2006. № 4. С. 77.//02.09.2018.

[2] Сыроежкин К.Л. Эволюция формирования и основные черты национальной политики КПК //www.continent.kz/library/KN'4/4soderjanie.html// 02.09.2018.

[3] Москалев А.А. Теоретическая база национальной политики КНР (1949-1999). С.9.// 03.09.2018.

[4] Чжунго миньцзу тунцзи няньцзянь. 2004. С. 256—257.//05.09.2018.

[5] Соловьева Н.А. К вопросу о взаимодействии национальных меньшинств и ханьского этноса в этнокультурном пространстве Западного региона КНР// Ученые записки ЗабГУ. 2014. №4. С. 169.//05.09.2018.

[6] Ставров И.В. Национальная политика в системе модернизации Китая (1978-2002)// Россия и АТР. 2006. № 4. С. 69.//02.09.2018.

 [7] Островский А.В. Формирование рынка рабочей силы в КНР. 2003. С. 7.//10.09.2018.

[8] Ставров И.В. Национальная политика в системе модернизации Китая (1978-2002)// Россия и АТР. 2006. № 4. С. 76.//02.09.2018.

[9] Москалев А.А. Теоретическая база национальной политики КНР (1949-1999). С.13.// 20.09.2018.

[10] Электронный ресурс: https://worldconstitutions.ru/?p=31//25.09.2018.

[11] Москалев А.А. Теоретическая база национальной политики КНР (1949-1999). С.6.// 20.09.2018.

[12] Чжэн И. Политика противодействия терроризму в Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР.2018. С.2.//28.09.2018.

[13] Электронный ресурс: https://versia.ru/v-knr-prinyali-pervyj-zakon-o-borbe-s-terrorizmom// 28.09.2018.

[14] Электронный ресурс:https://www.kommersant.ru/doc/3151429//29.09.2018.

[15] Электронный ресурс: https://inosmi.ru/politic/246/247271.html//29.09.2018.

Корпусов Д.Э.

Теги: Китай , конкурс А.Е.Снесарева