Девять граммов в сердце Европы

28 июня 2014 года в Сараеве, ставшем с лёгкой руки западных стратегов новым гнездом радикального ислама, Австрия, Германия и Франция пышно отметили столетие со дня начала Первой мировой войны. Прямо по Тютчеву: «карнавальное единение» исламистов и Запада: 

Пушек гром и мусикия!
Здесь Европы всей привал,
Здесь все силы мировые
Свой справляют карнавал.

(«Современное», 1869)

«Гвоздём программы» скороспешно объявили открытие памятника Францу Фердинанду, но потом сообразили, что борец с масонством и ревностный охранитель устоев не заслуживает такой чести «мирового сообщества».  По мере подготовки торжеств, о бедном эрцгерцоге дипломатично «забыли».

А ведь, с формальной точки зрения, его вполне можно считать провозвестником Евросоюза, что невольно признаёт и Кристофер Кларк в своей книге «Лунатики. Как Европа начала войну в 1914 году»; в канун сараевских торжеств о ней много спорили и в Сербии, и на Западе. Франц Фердинанд, по мысли автора, стремился заложить основы «Соединенных Штатов Великой Австрии». Но это, замечу от себя, были бы другие Штаты – оплот консерватизма и монархической государственности. Разумеется, заправилы нынешнего ЕС под американским колпаком в гробу видели такие проекты.

Девизом столетнего «юбилея» выбрали слова: «Сараево, сердце Европы». Возникают две аллюзии. Увы, недалеко то время, когда сердце сегодняшней Европы действительно будет принадлежать исламу. И в этом смысле, Сараево вполне может подменить собой Брюссель. Но, похоже, организаторы внимательно читали итальянского историка Луиджи Альбертини, которому принадлежит фраза: «Сербский террорист стрелял не только в грудь австрийского принца, он метил в самое сердце Европы». В ту пору «сердце Европы» билось не в брюссельских коридорах, как сейчас, а в сановных дворцах Вены и Берлины, Петербурга и Парижа. Вот куда долетели пули Гаврило Принципа. И, к своему стыду, европейские столицы пали ниц перед демиургами мирового побоища.

Примечательно, что датой памятных мероприятий организаторы выбрали не 25 июля - день частичного отклонения Сербией ультиматума Австро-Венгрии (что было бы хоть как-то объяснимо) и не 28 июля - дату объявления Веной войны Сербии, а день Сараевского покушения, которое, само по себе, с войной никак не связано.

Впрочем, в этом есть своя лукавая логика: Сараевское убийство 1914 года, без сомнения, является узловым пунктом мировой истории ХХ века. И как известно, о нём существует море литературы (может быть, это самое детально описанное из когда-либо совершавшихся в мире убийств). Тем не менее, вал публикаций на всех основных языках вовсе не свидетельствует о том, что историки смогли  раскрыть глубоко запрятанные механизмы и приводные ремни этой европейской драмы. Хорошо изучено то, что сравнительно близко к поверхности – внешняя хронология, характеры и судьбы террористов, предыстория их появления на месте преступления, особенности поведения на допросах, круг ближайших помощников, политические обстоятельства, на фоне которых раздались сараевские выстрелы и т.д. Но совсем мало известно о том, кто и из каких столиц направлял руку убийц; кто был закулисным отцом заговора и где укрывался; почему именно Франц Фердинанд представлял собой ахиллесову пяту тогдашнего мира...  И наконец, загадкой является сам «русский след», которым так безоглядно увлёкся Валентин Пикуль в своём знаменитом романе «Честь имею. Исповедь офицера российского Генштаба». Писатель не пожалел красок, чтобы убедить нас в заговорщицких планах русского эмиссара, от лица которого и ведется повествование. А для вящей убедительности ещё и присовокупил, что у него под рукой были 120 исторических источников.

Но роман есть роман. Удивляет, однако, почему гибель миллионов безвинных людей в пожаре мировой войны, разразившейся вслед за Сараевским покушением, не подвигла отечественных и иностранных учёных к изучению столь животрепещущих вопросов. Ведь научных трудов, исследующих «изнанку» покушения, почти нет, а те, что есть, написаны много десятилетий назад и уже требуют или капитального пересмотра, или, в лучшем случае, серьёзных уточнений. Мало что нового привнёс и поток литературы, разлившийся накануне приснопамятного юбилея (упомянутый труд англо-австралийского историка К. Кларка не исключение). Отчасти это объясняется тем, что западные архивы (в Лондоне, Вене и т.д.) и поныне не открывают многие свои фонды, касающиеся того периода (например, о деятельности тайных служб). Значит, есть что скрывать.

Говорят, что прекращение полётов людей на Луну связано с инопланетянами. Якобы, в 1972 году на заседании Сената США был даже заслушан доклад о деятельности на Луне неких неведомых врагов рода человеческого. Но, думается, этих врагов не надо искать на Луне: их вполне достаточно и на нашей родной планете. Полагаю, что 28 июня они могли бы объявить своим профессиональным праздником: ведь тогда, в 1914 году, у них всё сошло, как по маслу. Сербский писатель Желько Пржуль не так давно заявил, что, по его данным, непосредственно перед покушением из Лондона в Сараево прибыл некий известный наёмный убийца, получивший накануне в банке Ротшильда 10 тыс. фунтов. Кому предназначались эти деньги, можно только догадываться, но, наверное, не для взноса в благотворительные фонды. А о причастности к покушению Л. Троцкого и М. Натансона, давних служек «князя мира сего», можно судить и по документальным источникам. Но в силу неведомых причин, историки Сараевского убийства избегают принимать эти фигуры в расчёт (Натансона особенно).

В свете сказанного, обескураживает наивность тех же историков, видящих «козлов отпущения» то в «Младой Босне», то в «Чёрной руке», то в начальнике сербской разведки Драгутине Димитриевиче-Аписе. Нет, господа, как гласит поговорка, не по Сеньке шапка – не той породы эти "добры молодцы" и не того калибра их заправилы. Они если что-то и делали, то в узких рамках и под чужим зонтиком, а глобальные цели преследовали совсем другие, куда более мощные силы, которые имели своим прибежищем отнюдь не Белград и даже не Балканы. Нити ведут в Лондон, Париж, Лозанну, а может быть, - и в заокеанские дали… Но, что вряд ли подлежит сомнению, - к Марку Натансону и Льву Троцкому, а от них - к клану Ротшильдов и их присных. Собственно, и сам Франц Фердинанд знал, что погибнет от рук тайных наднациональных сил, одержимых ненавистью к консервативному миропорядку. Как знал и о том, что международное масонство вынесло ему смертный приговор (об этом есть свидетельство известного австро-венгерского дипломата Оттокара Чернина). Однако с удивительным спокойствием, а лучше сказать, с безрассудством лермонтовского фаталиста, шёл навстречу роковой черте. Столыпин, кстати, тоже не дорожил собой. И оба они, ненавидимые и при дворе, и в либеральных салонах, в «час икс» были оставлены без охраны – Мордко Богрову и Гаврило Принципу словно выдали карт-бланш на убийство возможных спасителей обеих монархий.

«Кто-то сказал: если бы Австрии не было, её следовало бы придумать, но для чего? Чтобы сделать её оружием против России». Данная максима Ф.И. Тютчева, на которую ссылается его биограф Вадим Кожинов, была категорически противна убитому эрцгерцогу. Пожалуй, как и Тютчев, он понимал, что Вена и Петербург, по возможности, должны идти навстречу друг другу. И даже готов был сделать первый шаг…

В памяти современников Франц Фердинанд занял не слишком уютное место. Увы, тютчевский «Суд людской» часто бывает слепым и безрассудным.

Откровение для сербов

Открою маленький секрет: мой папа балканист, но не по специальности, а по призванию. Недавно в Белграде у него вышла необычная книга «Забрањена истина о Сарајевском атентату» - «Запрещённая правда о Сараевском покушении» (Укрония, 2016, 604 стр.). По мере сил я помогала папе искать издателя.

Этот объёмистый труд, аналогов которому нет на сербском языке, уж не говоря о других, посвящен не пересказу того, что уже известно пытливым читателям из моря других источников; не является он и попыткой удивить их всякими былями и небылицами, рассыпанными по редким сербским, австрийским и немецким изданиям. Намеренно уклоняясь от хождения по избитым тропам, автор пытался сконцентрироваться на ключевых направлениях поиска, каковыми стали:

• казус русского военного агента Виктора Алексеевича Артамонова;
• трагическое «самоуправство» русского посланника Николая Генриховича Гартвига;
• красноречивое двуличие его преемника Василия Николаевича Штрандмана;
• загадка балканской миссии капитана Александра Ивановича Верховского и его «разоблачение» Тривдар-Буржинским;
• личность Владимира Гачиновича как главного видимого инспиратора заговора;
• поползновения прячущихся за спиной последнего Марка Натансона и Льва Троцкого - «серых кардиналов заговора»;
• мистическая роль доктора теологии Радована Казимировича как совершенно особенного персонажа, о котором историки не знают практически ничего.

Нам, православным патриотам, Сараевское покушение интересно, прежде всего, не с точки зрения криминальной технологии, а как метафора исторического самоубийства как минимум трёх монархий, трех китов тогдашнего консервативного миропорядка – России, Германии и Австро-Венгрии (заодно рухнула и Османская империя). Они покончили с собой, чтобы открыть пути торжества содомских демократий и гегемонии доллара.

«Россия издревле защищала православный мир, - отмечает видный русский публицист Александр Казинцев. - До тех пор, пока хасиды не получили в свои руки наш МИД… Вот и Сербию следовало опекать, не только гарантируя её суверенитет, но и удерживая от гибельных шагов. Поддержка Белградом сараевских террористов стала поистине роковым шагом. Они действовали отнюдь не в интересах сербов – масонские корни организации Принципа сегодня очевидны. Война была не нужна ни России, ни Сербии. Её развязало международное масонство, стремившееся сокрушить три европейских империи, стоявших на пути к глобальному господству».[1]

Поэтому нам так важно знать и понимать все пружины и механизмы, толкавшие  Сараевский заговор. Это архисложная задача, но её надо решать, не боясь того или иного идеологического клейма. И «Забрањена истина…» стала, может быть, первой попыткой такого прорыва и откровением для самих сербских историков. Лавина нового документального материала, изложенного под её обложкой, едва уместилась на шестистах с лишним страницах очень плотного текста; добросовестные рецензенты уже согласились, что эти сведения практически не известны ни в Германии, ни в Австрии, ни в самой Сербии. Уже в силу этого мы с папой рассчитывали на читательский интерес и, наверное, наши ожидания, в основном, сбылись, хотя в силу известных политических причин столь дерзкая, на грани политкорректности, книга и не была замечена в официальных сербских СМИ. Впрочем, иначе и быть не могло. Не открою большого секрета, если скажу, что в Сербии нынешние временщики весьма агрессивно раздувают культ Гаврило Принципа (которого, кстати, не очень любила королевская власть, а король Александр Карагеоргиевич  и вовсе отказался пожать руку его отцу).

«В прошлом слой белградских мещан был сформирован из числа коллаборционистов, т.е. тех, кто сотрудничал с турецкими властями, - отмечал незабвенный сербский философ Драгош Калаич. - В основном это были люди из среды мелких торговцев, как говорится, самое дно третьего сословия. Никогда этот слой не блистал благородными порывами и деяниями. Это наложило отпечаток на все последующие поколения политических элит. Все эти элиты, так или иначе, плыли на глас интернациональных сирен – масонского или же коммунистического толка. И в Первой, и во Второй мировых войнах эти элиты поставили сербский народ, против его воли, на сторону атлантистов».

Что уж говорить о нашем времени, когда Сербия, как заметил главный редактор сайта «Видовдан» Бранко Радун, де-факто уже «на 90 процентов вступила в НАТО» (а Черногория, увы, и формально уже вступила). Сейчас «натовский контингент» в Белграде - при почти полном благодушии сербских властей - фактически правит бал.

Там, где с землею обгорелой
Слился, как дым небесный свод, —
Там в беззаботности веселой
Безумье жалкое живет.

(«Безумие», 1830)

Фёдор Иванович Тютчев и здесь провидец: в центре Белграда до сих пор пугают приезжих (горожане к такому пейзажу давно привыкли) обгорелые руины  министерства обороны Югославии – напоминание о натовских бомбардировках 1999 года. Вряд ли случайно, что именно отсюда, от забора вокруг этой выжженной территории, с недавних пор начинаются «гей-парады», первый из которых сербы встретили градом камней.  Но потом как-то незаметно, пряча стыд, приняли и их, и своего нового лесби-премьера Ану Брнабич, которая теперь и возглавляет эти парады.

Фиговый листок предательства

Югославия, государство с международным авторитетом, сама по себе была лучшим защитником сараевских террористов. Легитимность Югославии была их аутентичной защитой. Это государство ставило Гаврило Принципу памятники и называло в его честь улицы. «Двадцать восьмое июня открыло одну из значительных страниц борьбы наших народов за свободу, объединение и независимость», - прокламировала рупор режима, газета «Политика», празднуя 40-годовщину покушения.  И эта натяжка казалась простительной.

Сейчас же берёт оторопь, когда радиостанция  «Голос России» щеголяет такими вот заголовками своих передач: «Сараевское покушение. Борьба сербского народа за место под солнцем».  Или когда журнал Сербской Патриархии публикует следующие философские изыски: «Сараевское покушение, действительно, плод сербского понимания истории, той особой историософии, происходящей из культа Видовдана и Косовской битвы. Гаврило Принцип имел перед собой пример Милоша Обилича, пример его жертвы и пример того, как надо вершить расправу над земными правителями».

Приходится напоминать православным авторам, что любезные их сердцу Гаврило Принцип, Неделько Чабринович и прочие младобоснийцы были  открытыми атеистами. А если уж «вершить расправу над земными правителями», то почему именно над Францем Фердинандом - врагом масонства и, по признанию  А. Гитлера, «горячим другом славянства»?

С падением Югославии «подвиги» младобоснийцев остались без серьезных адвокатов, ибо разрушены те структуры, которые их оправдывали и героизировали. Ни одна когорта блестящих историков не сможет защитить Г. Принципа, потому что нет больше югославского государства как воплощения тех мутных идеалов, которые вели за собой младобоснийских фанатиков. Действительно, в 1908 году Босния Герцеговина не вполне легально перешла под юрисдикцию Австро-Венгрии, из чего можно казуистически заключить, что Принцип убил австрийского эрцгерцога на оккупированной территории. Но и эти аргументы не могут возместить утраченную опору легитимной защиты Принципа – государство Югославию. Против «ревизионизма» нельзя бороться старыми методами; впрочем, не всякий ревизионизм достоин осуждения, иногда он вполне уместен.

А тот факт, что почившая в бозе титовская Югославия сегодня, в лучшем случае, воспринимается как иллюзия, а чаще, как воплощение партийно-клановой диктатуры, еще более усиливает образ Г. Принципа и его пособников как террористов. Символично, что одним из отцов-основателей первой Югославии - Югославии Карагеоргиевичей - в декабре 1918 года был Анте Павелич; через два с небольшим десятилетия другой хорват с точно таким же именем и фамилией создаст на её руинах огромный усташский концлагерь, т.н. Независну Државу Хрватску (НДХ). Такие совпадения наводят на мысль, что сербы сами себе сколотили гроб, поддавшись соблазну братства-единства (официальный титовский лозунг) с теми, кто носил за пазухой усташский топор. Между прочим, и сам неологизм Югославия был запущен в оборот в ХIХ веке не кем-нибудь, а хорватским католическим епископом Й. Штроссмейером.

Гаврило Принцип не имеет сейчас надежного защитника и потому, что никого уже не интересует лозунг «Балканы – балканским народам», который он с таким упорством защищал. Глобализация «съела» этот лозунг: «задрав штаны», весь балканский регион побежал в Евросоюз.

Почему же, вопреки логике, нынешние сербские власти и послушные им историки не только не отмежевались от сараевских террористов, но порой защищают их даже с куда большей безапелляционностью, чем это было в прежние эпохи? В силу солидарности с массовыми стереотипами?.. Или потому, что считают такую защиту достойным ответом на демонизацию сербской нации?.. Но в таком случае они должны были бы горой стоять за косовских сербов; между тем, нынешний белградский режим предал их самым бессовестным образом.

А ларчик просто открывался. Возвеличивание сараевских убийц под флагом сербского патриотизма (напомню легковерным, что Принцип декларировал себя не столько сербом, сколько югославом)  есть не что иное как операция прикрытия, которая даёт возможность под шумок театральной перепалки с Западом легализовать предательство Косова. Культ Г. Принципа – не более чем жалкий фиговый листок, дабы  замаскировать неоспоримую сдачу албанцам севера края – на 90 процентов сербского и по сей день!

Такова мутная игра белградской камарильи, которую лидер косовских сербов Марко Якшич открыто обвинил в измене, и плохо, что часть сербских патриотов этого не понимает.

Кстати, Тютчев прекрасно осознавал значение Косова поля как символа славянства. И даже как будто предчувствовал его ужасную судьбу:

Еще болит от старых болей
Вся современная пора...
Не тронуто Коссово поле,
Не срыта Белая Гора!

(«Славянам», 1867)

В нужном месте и в нужный час

В таких условиях издать книгу, бросающую вызов официальной догме и просто массовым предрассудкам, было очень непросто: никакого видимого запрета нет, но у многих издателей, которых мы обошли, явно дрожали коленки.

Тем не менее, благодаря стараниям Центра изучения традиции «Укрония» (директор Срджан Фуртула) и при помощи наших отважных белградских друзей, докторов экономических наук Ивана Пайовича и Райко Буквича (оба прекрасно говорят по-русски), это издание стало пусть не броским, но событием на 61-й Международной книжной ярмарке в Белграде (октябрь 2016 года). При тираже 500 экз., сей увесистый том за месяц-другой стал практически раритетом, чему свидетельством и то, что в сербских книжных интернет-магазинах его предлагают за 15 евро. В ютубе сербская презентация этой книги (в рамках программы интернет-канала Balkan Info) собрала почти 15 тыс. просмотров и множество самых противоречивых и порой жёстких комментариев.

Часто пишут о демонизации сербов на Западе, но его лояльность не купишь ценой кабальных сделок по Косову. Достойным ответом на многие антисербские выпады стало бы изучение подоплёки Сараевского убийства, раскрытие его закулисного механизма, выведение на чистую воду всех и всяческих ротшильдов, троцких и натансонов. Вот чего больше всего опасается Запад, зорко стерегущий свои мрачные тайны. И своей книгой, в меру сил, мы с папой попытались внести реальный вклад в это важное общеславянское дело.

Ранее «Укрония» впервые на сербском языке выпустила «Народную монархию» Ивана Солоневича, труды Ивана Ильина, Льва Тихомирова, Небойши Крстича (православного публициста, лидера организации «Сербский Образ», безвременно погибшего при странных обстоятельствах в 2001 году). Выпустила, замечу, на свой страх и риск, потому что существующие в Сербии российские структуры палец о палец не ударили, чтобы помочь горячим русофилам из «Укронии» (другие же иностранные представительства в Белграде, напротив, всячески заботятся о продвижении своих авторов).

Срджан Фуртула, антрополог по специальности, на наш вопрос, что означает название его издательства, пояснил: укрония – это старогреческое понятие, означающее время, которое не существует в реальности («не-время»), тогда как утопия – место, страна, которой нет (как тут не вспомнить наш град Китеж, ушедший на дно озера Светлояр).

Чуть дополняя известные слова Н.А. Бердяева, можно сказать, что утопии (равно как и укронии) играют огромную роль в истории.  И в этом смысле, книга «Забрањена истина о Сарајевском атентату» была издана в нужном месте и в нужный час.

Но всё-таки на душе как-то метафизически грустно. Ведь мир вокруг нас – сухой и меркантильный, совсем не тютчевский…

Душа моя — Элизиум теней,
Что общего меж жизнью и тобою!
Меж вами, призраки минувших, лучших дней,
И сей бесчувственной толпою?

(«Душа моя, Элизиум теней…», 1836)

Недавно мне довелось побывать в усадьбе Фёдора Ивановича в Овстуге. И теперь мне кажется, что на этих тютчевских холмах надо проводить не только поэтические встречи, но и геополитические конференции.

[1] См.: Россия и Германия. «Круглый стол» в редакции «Нашего современника» // Наш современник. 1993, № 1. С. 141 – 146.

Макарова Анастасия

Теги: оценки , конкурс А.Е.Снесарева , масоны