В контексте данной работы будет выявлен объем влияния двух вышеупомянутых факторов на системное накопление ка­питала, определены последствия существования колониализма и морской торговли на экономическое состояние стран их осуществлявших и рассмотрены различные, хронологически сменяющие друг друга циклы накопления капитала.

 Само по себе системное накопление капитала, ставшее ис­ходной точкой формирования капитализма, заняло в странах Западной Европы по разным оценкам около 2,5 – 3 столетий. Непосредственное влияние на ход данного процесса оказывало существование различных форм колониальной зависимости, а также ведение странами морской торговли и, соответственно, торговых войн.

Как писал К. Маркс, «…промышленная гегемония влечет за собой торговую гегемонию. Напротив, в собственно мануфак­турный период торговая гегемония обеспечивает промышлен­ное преобладание. Отсюда та выдающаяся роль, которую в то время играла колониальная система. Это был тот «неведомый бог», который воссел на алтаре наряду со старыми богами Ев­ропы и в один прекрасный день одним толчком выкинул их всех из святилища. Колониальная система провозгласила обо­гащение последней и единственной целью человечества»[1].

Изучение истории колониальных систем и связанного с ними системного накопления капитала с теоретической точки зрения является для науки относительно свежей темой. В 1970-е годы в мировом обществоведении в целом и в компаратив­ных историко-экономических исследованиях в частности поя­вился принципиально новый подход – мир-системный анализ, основоположником которого являлся американский историк Иммануил Валлерстайн, основные идеи которого были сфор­мулированы в 70-80 годы XX века. Позже идеи мир-систем­ного анализа активно развивали другие исследователи; один из которых – американский историк итальянского происхожде­ния Джованни Арриги.

«История капиталистической мир-системы, по И.Валлерстайну,– это история гегемоний и периодов военного и экономического соперничества между державами- претен­дентами на корону гегемона»[2].

Первая гегемония капиталистической мир-системы – гол­ландская, ее пик по Валлерстайну относится к периоду 1625–1672 гг. Последняя четверть XVII в. – характеризовалась нача­лом упадка голландской гегемонии и одновременно началом соперничества двух новых претендентов – Англии (после 1707 г. Великобритании) и Франции. Пик британской гегемонии пришелся на 1815-1873 гг., после окончания Наполеоновских войн. Начало ее упадка – это период Великой депрессии 1873–1896 гг.

И если И. Валлерстайн уделял внимание больше политиче­ской гегемонии той или иной державы, то в центре внимания Джованни Арриги – непосредственно сам процесс накопления капитала. В своей важнейшей работе «Долгий двадцатый век: деньги, власть и истоки нашего времени» (1994)[3], он, отталкива­ясь от работ К. Маркса и Ф. Броделя, ввел понятие системного цикла накопления, которые частично хронологиче­ски перекрывают друг друга: генуэзский цикл (XV – начало XVII в.), голландский (конец XVI – третья четверть XVIII в.), британский (вторая половина XVIII – начало XX в.) и амери­канский цикл (с конца XIX в.). Каждый цикл состоит из двух фаз – материальной (когда денежный капитал приводит в дви­жение растущую массу товаров) и финансовой (когда возрос­шая масса денежного капитала освобождается от своей товар­ной формы и далее накопление происходит посредством фи­нансовых сделок, что служит признаком «осени» данного цикла).

Говоря о первом, то есть генуэзском, цикле накопления сле­дует объяснить его особенность, в частности то, что генуэз­ские купцы и банкиры превращали борьбу государств Европы за доступ к капиталу в двигатель экспансии своего собствен­ного состояния. Этот процесс получил мощный импульс после неудачной Кьоджийской войны Венеции с Генуей 1376–1381 гг., в результате которой сошло на нет могущество последней на Черном море и в Восточном Средиземноморье. В поисках новых источников дохода генуэзцами было принято весьма рациональное решение об усилении проникновения в страны Западной Европы, прежде всего в Испанию и Португалию. Ге­нуэзцам, для того, чтобы обойти своих победителей-венециан­цев, пришлось выйти за рамки Генуи, то есть резко расширить масштабы деятельности. В том числе, генуэзцы спонсировали атлантическую экспансию двух иберийских держав -  Испании и Португалии.

Однако, с конца XVI – начала XVII в. ведущая роль в евро­пейской колониальной экспансии перешла к Нидерландам и Англии. Именно эти государства воспользовались плодами первопроходцев европейской колониальной экспансии на Вос­ток, а именно Португалии и Испании. Феодальная португало- испанская колониальная система была заменена системой тор­гового капитализма Нидерландов и Англии. При слабости промышленности самой феодально-абсолютистской Испании по сравнению с передовыми странами Европы вывоз промыш­ленных изделий из метрополии в ее колонии в Новом Свете в XVIII в. сводился главным образом к перепродаже товаров английского, французского и голландского происхождения. Одновременно огромное распространение получила контра­банда. При посредстве контрабанды, в XVIII в. нередко пре­вышавшей размеры легальной торговли, Голландия и в осо­бенности Англия все больше вытесняли Испанию и Португа­лию с рынков их собственных колоний в Америке.

Рис. 1: Показатели ВВП на душу населения в Испании XVII-XIX веков.

Контрабандная торговля англичан с испанскими колониями в Америке, захват и ограбление английскими корсарами ис­панских и португальских галеонов, возвращавшихся из Нового Света с грузом золота и серебра, и, наконец, приобретение Англией в 1713 г. по Утрехтскому миру выгодного контракта на ежегодную поставку в Латинскую Америку достаточного количества рабов-все это сыграло важную роль в истории первоначального накопления в Англии, создав вместе с тем предпосылки к вытеснению Испании и Португалии из амери­канских колоний. Ведущую роль в колониальной экспансии Нидерландов и Англии в XVII–XVIII вв. играл торговый капи­тал. Он определял её формы и методы. Основной целью этих двух государств, как, впрочем, и Португалии, была монополи­зация торговли, извлечение максимальной прибыли из торго­вых операций.

Нидерландские колонии в XVII-XX вв. образовали Нидер­ландскую колониальную империю, также известную как Гол­ландская из-за не корректного перенесения понятия Голландия (изначально – одна из провинций Нидерландов).

Нидерландская империя образовалась в результате торго­вых, колониальных, научно-исследовательских экспедиций и стремительно расширялась. За всю свою историю Нидерланд­ская империя обладала множеством территорий во многих частях света, самыми важными из которых являлись владения в Индонезии и Карибском бассейне. Первые экспедиции к ин­донезийским островам были предприняты империей в 1596 г., когда Нидерландцы достигли острова Суматра. Новые экспе­диции состоялись в 1598 г., а уже в 1601г. произошли первые столкновения голландцев с конкурирующими португальцами из-за островов, а после 1604 г. стало наблюдаться активное англо-голландское соперничество, выросшее из негласного союза против португальцев. Однако, эти и другие ранние пу­тешествия все же были столь успешными, что в 1602 г. прави­тельство Нидерландов и несколько частных торговых компа­ний создали голландскую Ост-Индскую торговую компанию, которая монополизировала торговлю между Ост-Индией и Нидерландами. Голландцам удалось взять под контроль тор­говлю пряностями Индонезийского архипелага. В течение 1620-1660-х гг. произошло утверждение торговой монополии Нидерландов в Индонезии благодаря устранению конкурентов и упрочнению своего влияния в регионе. Колониальная экс­пансия Нидерландов была направлена и в Америку. В 1621 году была создана Вест-Индская компания, которая в основ­ном занималась грабежом испанских каравелл. Положение в Вест-Индии было несколько затруднительным — англичане, голландцы и французы, проникшие туда, были объединены единой ненавистью к Испании, узурпировавшей товарно-сырьевые потоки с Новым Светом, но и не упускали возмож­ности вести постоянные войны между собой. В 1630 году гол­ландцы захватили почти всю прибрежную Бразилию, однако не сумели удержать свои владения и в 1654 году уступили их Португалии. В 30-е годы XVII века голландцам удалось закре­питься на Кюрасао и проникнуть в Суринам (Гвиана).

Будучи намного более крупной и сложной организацией, чем Генуэзская республика, Нидерланды сумели создать свою сеть торговых аванпостов и держать на расстоянии англичан и французов. Большая мощь этого государства по сравнению с генуэзской позволила его буржуазии не только делать то, что уже было сделано генуэзцами ранее (обращать в свою пользу межстрановую борьбу в двигатель экспансии собственного ка­питала), но и обойтись без покупки защиты у каких-либо внешних сил. Голландцы осуществили так называемую «ин­тернализацию оборонных издержек»[4]  - термин датского исто­рика Нильса Стеенсгора, примененный им именно для евро­пейских Ост-Индских компаний. Нидерландское государство было достаточно сильным, чтобы иметь возможность самому защищать своих купцов. Когда в 1566 году испанские войска были посланы на оккупацию Нидерландов — по сути для того, чтобы обеспечить сбор налогов, — это решение больно ото­звалось на самих испанцах. Голландские повстанцы вышли в море и не только блестяще уклонялись от уплаты налогов, но и взимали с Испанской империи своего рода так называемый «обратный» налог посредством каперства и пиратства. На це­лых восемьдесят лет, образовалась крупная и все возрастаю­щая утечка испанских финансов, которая усиливала голланд­ских бунтовщиков и ослабляла Испанию как абсолютно, так и по отношению к подчиненным и конкурирующим территориа­листским организациям, в частности, Франции и Англии. Ос­лабление имперского центра привело к бесчисленным войнам и восстаниям, продолжавшимся вплоть до Вестфальского мира, который институционализировал складывавшийся в Ев­ропе баланс сил.

Также, в отличие от других стран в Нидерландах для эко­номики внешняя торговля имела первостепенное значение. Лидерство в мировой торговле и морских перевозках служило прикрытием для ведения Нидерландами контрабандных и во­енно-пиратских операций на океанских коммуникациях, гра­бежа колоний и работорговли. Катализатором процесса перво­начального накопления капитала явилась Нидерландская бур­жуазная революция, что позволило Голландии уже к XVII в. стать «образцовой» капиталистической страной.

Первый удар благосостоянию Нидерландов был нанесен тюльпанным ажиотажем 1634—1638 годов; за ним последовал навигационный акт Кромвеля (1651 год), который Нидерланды вынуждены были признать после неудачной войны. Во второй половине XVII века протекционизм делается основой торговой политики, в связи с распространившимся учением мерканти­лизма, и Нидерланды страдают от этого больше других госу­дарств. Также, по мере роста национального производства, правительства развитых стран переходили от меркантилизма к одностороннему либерализму, что обострило внешнеторговые противоречия и вылилось в серию континентальных торговых войн середины XVII-XVIII вв. Инициатором первой из торго­вых войн была Англия. В 1651г. она приняла вышеупомяну­тый Навигационный акт, который обязывал поставлять товары в страну из Азии, Африки и Америки только на английских судах, а из европейских стран, - на английских или судах стран-экспортеров. Направленное прежде всего против гол­ландского посредничества дискриминационное законодатель­ство было успешно применено также в борьбе с морским вла­дычеством Испании и Португалии, что впоследствии сделало Англию крупнейшим торговым и морским государством.

Тем самым можно отметить, что поразительный успех Гол­ландской Ост-Индской компании в Южной Азии серьезно ударил по голландскому режиму накопления. Он создал для других государств новые стимулы для подражания голландцам и конкуренции с ними, а затем отправил избыточный голланд­ский капитал на финансирование наиболее удачливых среди новых конкурентов. Так или иначе, к концу XVII века успех английского и французского меркантилизма уже серьезно ог­раничил способность голландской торговой системы к даль­нейшему увеличению глубины и охвата. Голландские купцы не могли ничего предпринять, чтобы сдержать и тем более об­ратить вспять наступление меркантилизма. Борьба с подобной угрозой превосходила все их организационные способности. Однако их организационных способностей оказалось вполне достаточно, чтобы выйти из торговли и сосредоточиться на финансах с целью выиграть от распространения мерканти­лизма, более того, в данных обстоятельствах это и был наибо­лее разумный и рациональный план действий, ведь усиливав­шаяся конкуренция между территориалистскими организа­циями Европы, которая подрывала жизнеспособность голланд­ской торговой системы, одновременно расширяла и увеличи­вала потребность правительств в деньгах и кредите, а голланд­ские деловые сети были отлично подготовлены к тому, чтобы удовлетворять эту потребность и извлекать из нее прибыль. Голландский капиталистический класс сразу ухватился за эту возможность, и, начиная с 1740 года его ведущие элементы начали активно переключаться с торговли на все более экс­клюзивную специализацию в высоких финансах.

Рис.2: Показатели ВВП на душу населения в Нидерландах XVII-XIX вв.

Переключение голландцев с торговли на финансы про­изошло в условиях серьезной эскалации межкапиталистиче­ской и межтерриториальной борьбы. Сперва эскалация этих конфликтов имела форму торговой войны между Англией и Францией, которые в ходе коммерческой экспансии в начале XVII века превратились в двух могущественных конкурентов. Так что первоначально процесс борьбы между территориали­стскими организациями и внутри них создавал исключительно благоприятные условия для спроса на финансовые сделки, ставшие специализацией голландского класса капиталистов. Амстердамская биржа стала крупнейшей в Европе — при по­средстве голландских маклеров заключались сделки между купцами и банкирами всей Европы. Здесь котировались акции ценных бумаг торговых компаний, размещались займы, уста­навливались цены на все товары.

Со второй половины XVII в., в XVIII в. и на протяжении значительной части XIX в. главными оппонентами в борьбе за колонии были Англия и Франция. Англо-французские войны, начавшиеся еще в конце XVII в., продолжались с нарастающей силой в XVIII в. вплоть до Французской буржуазной револю­ции. Французская колониальная экспансия началась после окончания гражданских войн и укрепления абсолютной мо­нархии. При Людовике XIV была создана Французская Ост-Индская компания, появились опорные пункты в Индии (Пон­дишери, Чандранагар), в Северной Америке была захвачена Луизиана, расширилась колонизация Канады и Антильских островов. Но в борьбе с Англией за колонии Франция в итоге потерпела поражение.

Тем временем, Лондон на всем протяжении XVIII столетия догонял Амстердам в качестве соперничающего центра круп­ных финансовых операций. В 1694 г. был открыт Английский банк, образованный для кредитования военных расходов анг­лийского правительства. В обмен на кредиты правительству банк установил себе ряд привилегий, в частности исключи­тельное право выпускать банкноты и чеканить монету. Это было следствием успехов Британии в борьбе с Францией и ме­нее крупными соперниками за исключительный контроль над торговлей с внеевропейским миром и передачу избыточного голландского капитала британским предприятиям.

 «Британская месть голландцам после американской войны за независимость лишила последних власти на море и нанесла серьезный ущерб их торговой империи в Ост-Индии. В резуль­тате один из повторявшихся кризисов, постепенно подтачи­вавших амстердамский финансовый рынок с начала 1760-х го­дов, лишил его центрального положения в европейском мире-экономике»[5]. Теперь новым центром управления мировыми финансами стал Лондон. Как и в случае с концом генуэзского финансового превосходства, конец голландского господства в крупных финансовых операциях не означал краха голланд­ского капитала. Но голландское финансовое господство стало отголоском истории и постепенно уходило в прошлое.

В XVIII веке Англия (после 1707 года Великобритания) вы­растает в ведущую мировую колониальную державу, а Фран­ция становится её главным соперником на имперском пути. Первоначальное накопление капитала во Франции началось еще в XVI в., однако из-за удаленности страны от основных торговых путей, конкуренции с передовыми странами раннего капитализма и стремления буржуазии в силу экономических и политических условий вкладывать капиталы в сферы земле­владения и государственного кредита привели к замедленному развитию данного процесса. Только начиная с 30-х годов XVIII в. происходит ускорение развития капиталистических отношений и во Франции.

Рис. 3: Показатели ВВП на душу населения во Франции XVII-XIX вв.

В 1701 году Англия, Португалия и Голландия примкнули к Священной Римской империи в войне против Испании и Франции, которая длилась до 1714 года, и в результате кото­рой Испания потеряла все свои владения в Европе, а террито­рии Британской империи значительно расширились: от Фран­ции она получила Ньюфаундленд и Акадию, а от Испании Гибралтар и Менорку. Гибралтар стал важной военно-морской базой и позволил Британии контролировать вход и выход из Средиземного моря в Атлантику. Менорка вернулась к Испа­нии согласно Амьенскому миру в 1802 году. Испания также уступила Британии права на выгодную торговлю рабами в Ла­тинской Америке. Начавшаяся в 1756 году Семилетняя война была первой войной, ведущейся в глобальном масштабе: бои шли в Европе, Индии, Северной Америке, в Вест-Индии, на Филиппинах и на берегах Африки. Подписание Парижского мирного договора имело важные последствия для Британской империи. В Северной Америке с французскими колониями было фактически покончено, Франция признала британские претензии на землю Руперта, передала Великобритании Новую Францию.

Рис.4: Показатели ВВП Англии (Великобритании) с XVII по XIX вв.

В результате третьей карнатской войны в Индии под контролем Франции остались её анклавы, ограниченные в численности военных гарнизонов и обязанные снабжать британских сателлитов, поставив французские колонии в Индии в подчиненное положение по отношению к британским. Таким образом, победа Великобритании над Францией во время Семилетней войны сделала её главной мировой колониальной державой.

Во время французских войн приобретенное Британией ведущее положение в крупных финансовых операциях превратилось в практически безграничный кредит для ее властных устремлений. Одной из особенностей британского цикла было «системное ускорение темпов конвертирования денег в товары»[6]. Сеть, которая связала различные регионы мира-экономики с центром в Британии, явно становилась шире и плотнее. В результате этого ускорения материальной экспансии капитала произошла глобализация капиталистического мира-экономики. Кроме того, переход от протекционизма к свободной торговле способствовал дальнейшему экономическому развитию страны, накоплению капиталов, росту темпов индустриализации, все больше расширялся объем промышленного экспорта. В XIX в. Англия удерживала лидерство по размерам внешнеторговых операций.

«Со второй половины XIX в. торговый баланс становится пассивным, т. е. размер экспорта оказался ниже затрат на импортную продукцию. А в последней трети XIX в. импорт уже вдвое превышал экспорт. Эти потери во многом компенсировались «невидимым экспортом» — доходами от вывоза капитала, посредническими торговыми и банковскими операциями, фрахтовыми платежами, страхованием морской торговли и пр.»[7] Помимо прочего, с тех пор, как Лондон отнял роль основного денежного рынка у Амстердама, приток доходов из-за рубежа был дополнен заметным притоком иностранного избыточного капитала, который необходимо было инвестировать. «Тем не менее, - считал Арриги, - такой приток прибыли и иностранного капитала сам по себе не может объяснить постоянное возрастание высоты и/или продолжительности волн, которыми начал характеризоваться экспорт капитала из Англии в конце XIX —начале XX века»[8].

Рис.5: Британский экспорт капитала, 1820-1915 годы (в миллионах фунтов стерлингов)

Дж. Арриги полагал сочетание у Великобритании национального государства, торговой и территориальной империй особенностью британского цикла накопления. Благодаря индустриализму и империализму Британия смогла осуществлять функции мирового торгового и финансового перевалочного пункта в значительно большем масштабе, чем предшественники.

Как и голландский, британский режим основывался на принципе торгового и финансового посредничества — принципе покупки для перепродажи, принятия для отправки, поставки со всего мира для поставки всему миру. Когда к середине столетия произошло замедление великой экспансии британской и мировой торговли, Британия уже создала территориальную империю, беспрецедентную и беспримерную по своему масштабу и охвату.

Таким образом, «промышленная революция и функционирование Британии как «мастерской мира» – это первая, материальная, фаза британского цикла (с середины XVIII в. до Великой депрессии 1873–1896 гг.). Вторая, финансовая, фаза началась в 1870-е годы и длилась до Первой мировой войны (хотя и в межвоенный период Лондон оставался главным финансовым центром мира)»[9].

Подводя итоги, можно сделать вывод, что период ранней колониальной экспансии европейцев в страны Востока можно условно разделить на два этапа. Первый – определялся началом ХV в. и продолжался до начала XVII в. Второй – длился на протяжении XVII–XVIII вв. На первом этапе европейской колонизации Востока лидерство захватили Португалия и Испания, на втором – эти иберийские державы были вытеснены Нидерландами и Англией, а затем и Францией. Если на первом этапе главная роль в колонизации Востока принадлежала феодально-бюрократическому государственному аппарату Португалии и Испании, то на втором – монопольным торговым компаниям Голландии, Англии и Франции. Как португало-испанский, так и голландско-англо-французский колониализм на ранней стадии был по характеру торговым. На ранней торговой стадии колониализм, с одной стороны, создал условия для развития капитализма в Европе, с другой – способствовал формированию торговой олигархии, тесно связанной с верхушкой буржуазии, которая затормозила переход некоторых стран к стадии промышленного капитализма. 

Таким образом, в XVII—XVIII вв. капитализм стал господствующим способом производства уже в двух странах Европы — Голландии и Англии, а после войны колоний Северной Америки против английского господства — и в США. Значительные успехи в развитии капитализма сделала также и Франция. Это обстоятельство и явилось основной предпосылкой широкой колониальной экспансии названных государств, к которым перешла главная роль от Испании и Португалии в колониальном использовании заокеанских стран. В XVII—XVIII веках были заложены основы мировой колониальной системы империализма. Ожесточенная борьба европейских государств за колонии приняла в то время форму торговых войн. Колонии служили для европейской буржуазии одним из средств системного накопления капитала, но вместе с тем они приобретали все большее значение в качестве источников многих видов сырья и внешних рынков для быстро развивавшихся в Европе мануфактур. Наконец, наличие колоний, стимулируя развитие судоходства и торговли, являлось важнейшей предпосылкой роста торгового и военно-морского флота.

Во все времена ни в одной сфере экономики мира не было таких сверхвысоких прибылей, как в эпоху колонизаций XVII-XIX веков. Сверхприбыли, полученные в этот период рядом приморских государств и торговых компаний-монополистов Западной Европы, создали самые благоприятные условия для первоначального накопления капитала и последующего динамичного развития капитализма. Вполне естественно, что именно торговая экспансия на базе морских перевозок на дальние расстояния и монополия на эти перевозки помогли поднять отдельные западноевропейские экономики – особенно голландскую и английскую – на недосягаемые в то время в мире высоты. Как заметил по данному вопросу еще в конце ХIХ в. американский геополитик А. Мэхэн: «Глубокое влияние морской торговли на богатство и силу государств было ясно понято задолго до того, как открыты были истинные принципы, управляющие ее ростом и процветанием»¹⁶. Возникновение и рост капиталистического «мира-экономики», который в ХVII-XIX вв. распространил свое влияние и доминирование на экономику всего мира, закономерно связывались вначале с побережьем Средиземного моря, затем – северных морей Европы, еще позже – Атлантического океана. Следовательно, все державы-гегемоны были приморскими (океаническими) странами, построившими свое могущество во многом благодаря превосходству в колониализме и межконтинентальной морской торговле.

[1] Маркс К. Капитал. Том I.- М.: Манн, Иванов и Фербер, 2013. С. 757

[2] Фурсов К.А. Теории развития мировой капиталистической системы: корреляция между концепциями гегемоний И. Валлерстайна и системных циклов накопления Дж. Арриги. // Компаративные исследования экономической истории (История мировой экономики, вып.I): Сборник статей. – М.: Институт экономики РАН. 2012. С. 23

[3] Arrighi G. The Long Twentieth Century: Money, Power, and the Origins of Our Times. L.; N.Y.: Verso, 1994.

[4] Steensgaard N. The Asian Trade Revolution of the Seventeenth Century: The East India Companies and the Decline of the Caravan Trade. Chicago; L.: University of Chicago Press. P.197

[5] Arrighi G. The Long Twentieth Century: Money, Power, and the Origins of Our Times. L.; N.Y.: Verso, 1994. P. 218

[6] Arrighi G. The Long Twentieth Century: Money, Power, and the Origins of Our Times. L.; N.Y.: Verso, 1994. P. 220

[7] История мировой экономики. Под ред. Г.Б. Поляка, А.Н. Марковой. - М.: Юнити-Дана, 2002. С. 159-160

[8] Arrighi G. The Long Twentieth Century: Money, Power, and the Origins of Our Times. L.; N.Y.: Verso, 1994. P. 223

[9] Фурсов К.А. Теории развития мировой капиталистической системы: корреляция между концепциями гегемоний И. Валлерстайна и системных циклов накопления Дж. Арриги. // Компаративные исследования экономической истории (История мировой экономики, вып.I): Сборник статей. – М.: Институт экономики РАН. 2012. С. 29.

Корольчук М.В.

Теги: оценки , вооруженные силы , конкурс А.Е.Снесарева