Развитие геостратегической обстановки в последние годы, определенное такими фундаментальными сдвигами, как истощение эффективных запасов полезных ископаемых, глобальное потепление (и связанные с ним процессы миграции, опустынивания плодородных земель, недостаток питьевой воды и др.), а также субъективные проблемы развития цивилизации (религиозные, этнические, проблемы глобальной финансовой системы, появление большого числа надгосударственных и негосударственных субъектов и др.) привели к резкому обострению международной напряженности. В таких условиях все чаще встает вопрос о необходимости применения жестких мер реагирования на возникающие угрозы с целью защиты государственных интересов. Традиционным инструментом решения встающих проблем является применение военной силы.

Вместе с тем в сегодняшнем в высшей степени глобализированном мире даже само намерение применить военную силу ведет к росту нестабильности многих сфер жизни (причем даже в той стране, которая запланировала применение силы, а не только в той, против которой сила применяется).

С другой стороны, нынешнее состояние как мировой, так и национальной экономики, общее замедление темпов инновационной активности уже не позволяет поддерживать рост военных расходов на прежнем уровне. Да в этом и нет смысла, поскольку применение накопленных арсеналов без последствий, в том числе и для страны, его применившей, практически невозможно. Более того, сегодня маловероятны конфликты, в которых будут воевать между собой две и более высокотехнологичных армий. В этом и заключается фундаментальный разрыв, противоречие современной эпохи: с одной стороны, глубокий системный кризис современной цивилизации, охвативший многие сферы жизни, требует жестких мер, вплоть до применения военной силы (другими словами — нужна война для разрешения накопившихся противоречий), а с другой — накопленные арсеналы по типам вооружений и их огневой мощи в большинстве случаев не могут быть применены без серьезных последствий, в том числе и для страны, их применившей.

На этом фоне нарастающий виток глобальной инфляции, удорожание всех видов деятельности уже не позволяет содержать вооруженные силы и оборонно-промышленный комплекс исключительно на случай широкомасштабных военных действий. Сегодня у государства не остается возможности содержать армию только на тот небольшой промежуток времени, когда она может оказаться востребованной.

Конфликты последних лет на примере Югославии, Ирака, Ливии и Сирии показывают, что копившийся годами военный потенциал в том виде, в котором он создавался, в большинстве случаев в условиях обострения обстановки либо не работает вообще, либо оперативно требуется его перестройка и адаптация к условиям, которые, как правило, кардинально отличаются от тех, к которым готовилась армия. Как результат – крайне низкая эффективность боевого применения сил и средств для решения стоящих задач.

С другой стороны, попытка государства применить военную силу для решения задач обеспечения безопасности и наведения порядка (как это было в России в ходе трех чеченских кампаний, либо в событиях на Украине и в Крыму), т.е. для решения именно тех задач, для которых, в том числе, и создавался многие годы военный потенциал, на деле упирается в крайне отрицательное «общественное мнение» и последующие международные санкции.

Также необходимо учитывать, что широкомасштабному применению военной силы предшествует этап наращивания сил, а с началом применения необходимо заботиться и о поддержании группировки (особенно это важно, если войска привлекаются для решения долгосрочных задач на оккупированной территории). Эти шаги крайне дороги и могут быть оправданы лишь на очень короткий период времени, либо только в условиях ведения широкомасштабной войны и перевода экономики на мобилизационный план.

Анализ показывает, что Запад первым осознал происходящие изменения. Формирование и поддержание группировки сил и средств, к примеру, по той же Югославии или по Ираку обошлись американским и европейским налогоплательщикам в очень значительную сумму. При этом необходимо учитывать, что от всей мощи созданных группировок эффективно применялись лишь несколько процентов (как правило, это авиация и силы специального назначения).

Понимание происходящих изменений отразилось в усиленном развитии невоенных средств и методов борьбы (включая экономические, информационные и др.). Сегодня Госдепартамент США в сфере ведения противоборства занимает гораздо более весомую позицию, чем Пентагон, поскольку координирует и интегрирует все элементы национальной мощи для решения стоящих задач.

Результатом такой работы стала, к примеру, концепция «цветной революции», когда поставленные политические цели достигаются за счет использования внутреннего протестного потенциала без широкомасштабного применения военной силы.

Сегодня наиболее перспективной концепцией на Западе является концепция иррегулярных военных действий, подразумевающая широкое применение партизанских, диверсионных и специальных форм и способов борьбы.

Уже во второй иракской кампании (а также в Афганистане) коллективные силы США и НАТО стали активно привлекать для решения стоящих задач такие структуры, как частные военные компании. Этот механизм позволял, используя лишь финансовый ресурс без дополнительной инфраструктуры, привлекать значительные силы профессионалов для решения конкретных задач. Cилы ЧВК применялись для решения задач мирного времени (сопровождение опасных грузов, охрана инфраструктурных объектов, проводка караванов, помощь местной полиции и др.), а при необходимости эти же силы решали и боевые задачи. Высокая конкуренция среди ЧВК позволяла проводить отбор наиболее пригодных исполнителей, причем с узкой специализацией по условиям выполнения задачи (климатическая зона, уровень военной подготовки, проф. специализация и др.). Но, что самое главное, в случае каких-либо противоправных действий представителями ЧВК в районе их применения никогда тень не ложилась на государство. В случае огласки произошедшего всегда вступали в действие существующие нормы и правила юридической ответственности, которые автоматически выводили государство из под удара негативного общественного мнения.

Что касается систем вооружения и военной техники, то афганская кампания для США также стала в этом вопросе весьма показательной. Так, армия США начала отказываться от систем вооружения избыточной огневой мощи в пользу интеллектуальных высокоточных систем вооружения. Было принято решение, что многие задачи в условиях современного конфликта должны решаться не системами залпового огня или мощными артиллерийскими системами, а высокоточным оружием.

Важно отметить, что большинство из традиционных средств вооружения для своего применения должны быть передислоцированы на театр военных действий, должна быть налажена система их технического обеспечения и обслуживания (причем сколько будет разных ТВД, столько инфраструктуры и надо создавать). Кроме того, всегда сохраняется возможность того, что противостоящая сторона предпримет действия с целью выведения развернутых средств поражения из строя либо их захвата (что наиболее критично для развернувшей их стороны).

Современные средства поражения, такие, к примеру, как боевые беспилотные летательные аппараты, базируются далеко от места их непосредственного применения. Этим они не только защищены от возможных диверсий, но и дают возможность применять одни и те же средства на разных ТВД, что влечет существенную экономию на вспомогательной и обеспечивающей инфраструктуре. Кроме того, беспилотные летательные аппараты могут длительное время находиться в зоне боевого применения, решая при необходимости задачи по огневой поддержке наземных сил.

Все вышеизложенное указывает на то, что современные подходы к ведению военных действий продолжают изменяться. Применение сил специального назначения, активное использование партизанской войны (т.е. все, что в специальной литературе получило название «иррегулярных военных действий») становятся одними из главных форм противоборства. В этих условиях важно знать и понимать теоретические основы и исторический опыт зарождения и развития этого вида вооруженной борьбы. Советская военная школа имела богатый опыт организации и ведения партизанской войны; что касается армии российской, то в ней за последние годы этот опыт был не востребован. Текущая ситуация показывает, что настало время восполнять этот пробел.

Надеемся, что представленная монография послужит в качестве одного из источников, который даст возможность оценить текущее состояние развития концепции иррегулярной борьбы в западной военной школе, понять ее достоинства и недостатки и взять все лучшее для совершенствования и развития отечественной военной науки.

Скачать файлы:

6094.pdf (4020 Кбайт)

Теги: оценки , стратегия , США , спецназ