«При новом президенте Ташкент ни при каких обстоятельствах не откажется от своих амбиций регионального лидера. Это совокупная позиция узбекских элит, которую обязательно должен будет учитывать любой, кто займет президентское кресло», - отметил он.

«Во-вторых, в отношениях Ташкента и с Таджикистаном, и с Кыргызстаном никуда не исчезли те серьезные проблемы, от водоэнергетических до территориальных, которые в любой момент могут послужить причиной эскалации напряженности. Конечно, новый узбекский президент, который негативным опытом конфликтов с Бишкеком и Душанбе будет отягощен гораздо меньше Каримова, будет делать ставку, в первую очередь, на переговорный процесс и «мирные» инициативы. Но только до того момента, когда это будет встречать адекватный отклик у кыргызской и таджикской стороны. Если же местные элиты сочтут «миролюбие» Ташкента проявлением слабости, боязнью Узбекистана конфликтовать – то, думаю, их ожидает огромное разочарование», - считает эксперт.

По словам Пакратенко, новый узбекский лидер в любой момент «продемонстрирует оскал» ничуть не хуже, чем это делал покойный Каримов. Еще раз повторюсь – сохранение за Ташкентом регионального лидерства – в жесткой конкуренции с Казахстаном – это совокупная воля узбекских элит, которые они продиктуют любому президенту своей страны.

Отвечая на вопрос ожидается ли, что после выборов в Узбекистане, Ташкент заявит о своем несогласии с ее строительством Рогунской ГЭС. (На днях в Таджикистане перекрыли реку Вахш для ее строительства — ред.) эксперт считает, что это очевидно.

«В июле нынешнего года, кстати, по сообщениям вашего же портала (CA-News.org), тогдашний премьер, а нынешний и.о. президента Узбекистана Шавкат Мирзиеев направил в адрес своего таджикистанского коллеги Кохира Расулзода письмо, в котором официальный Ташкент вновь категорически выступил против завершения строительства Рогунской гидроэлектростанции», - подчеркнул Панкратенко.

«Напомню, что в письме, в частности, говорилось: «Вызывает серьезные сомнения выбор площадки для возведения столь грандиозного по масштабам комплекса ГЭС с беспрецедентной в мире по высоте 335 метров плотиной, при этом в горной местности с сейсмичностью 9−10 баллов по шкале Рихтера. Нет практической ясности по общей сметной стоимости объекта, которая далеко превосходит заявленные 3,9 млрд долл., не завершена в полном объеме проектная документация, не внесены серьезные замечания, высказанные со стороны авторитетных экспертов». И далее: «настойчивость, с которой правительство Таджикистана стремится любой ценой продолжить строительство Рогунской ГЭС, не может не вызывать чувство тревоги за возможные опасные и непоправимые последствия столь рискованных шагов, предпринимаемых таджикской стороной».

Понятно, что, во-первых, аргументы, выдвинутые узбекской стороной, никуда не исчезли. Во-вторых, в своем, мягко говоря, негативном отношении к Рогуну Ташкент достаточно последователен, достаточно вспомнить заявление покойного Ислама Каримова о том, что водноэнергетические проблемы в Центральной Азии в будущем «могут усугубиться до такой степени, что вызовут не только серьезное противостояние, но даже войны».

Другое дело, что риторика нынешних узбекских властей, возможно, будет менее жесткой. Но от своей позиции в отношении того, что подобные проекты должны реализовываться только с учетом мнения Ташкента, руководство Узбекистана не отступит, рассказал эксперт.

Отвечая на вопрос произойдет ли возврат к активной политике в Центральной Азии в случае победы Хидари Клинтон на выборах президента США, эксперт считает, что то же самое произойдет и в случае победы Трампа, поскольку «политика США в Центральной Азии 3.0», которую сейчас формулируют в Вашингтоне - это не личная прихоть американского президента, а объективное требование, проистекающее из интересов США.

«Кстати, об этой «политике 3.0» говорится в моих докладах, опубликованных в Иране, Китае и Турции. Но, к сожалению, у российских экспертов и СМИ они особого интереса не вызвали, хотя, возможно, потому, что они в данной теме гораздо компетентнее. Если коротко, то суть «политики США в Центральной Азии 3.0» в том, чтобы повысить эффективность американского присутствия в регионе при ограниченном объеме затрат на внешнеполитические усилия. Конечная цель – увеличение непрямого влияния, ограничение китайского присутствия и максимальное сокращение активности Москвы. При том условии, разумеется, если эта активность будет противоречить интересам США».

«По сути – формулируется, а отчасти – и уже реализуется новый региональный вызов для России. Насколько осознает его Москва? Думаю, в недостаточной мере. Но это только половина проблемы. Поскольку есть другой вопрос – готова ли Москва на этот вызов адекватно реагировать? Здесь все обстоит достаточно печально. Для России регион крайне важен. Если хотите – это наша «стратегическая глубина». Но ситуация складывается в полном соответствии с поговоркой «и хочется, и колется, и денег нет, но вы там держитесь».

В условиях нынешнего кризиса – и в экономике, и на международной арене – у России нет резервов внешнеполитического потенциала, которые можно было бы направить на активизацию политики в Центральной Азии».

«Мягкая сила» Москвы, о которой много говорилось, откровенно не срабатывает, выродившись в «кормушку» для местных активистов и московских «экспертов». По целому ряду причин так и не сформулирован консолидированный российско-китайский подход в отношении региона. Плюс конфликт с Турцией, плюс российский «игнор» интересов Ирана, плюс неадекватность миграционной политики. И так далее, и тому подобное. В итоге – интересы есть, но политическая воля и ресурсы для их отстаивания отсутствуют, политика Москвы в регионе либо носит рефлекторный характер, либо исходит из какого-то «альтернативного видения». Печально, но факт, заключил востоковед, эксперт по Ближнему и Среднему Востоку.

Игорь Панкратенко

Источник: http://ca-news.org/news:1341646/?from=canews&place=viewpoint&f=cp

Теги: оценки , Центральная Азия , Узбекистан