В основе сегодняшнего внешнеполитического курса США лежит стремление к сохранению статуса единственного мирового геополитического полюса (цель – сохранение «монополярного мироустройства»). Руководствуясь таким ориентиром, Штаты проводят политику экспансии (деятельность, направленная на расширение «жизненного пространства», содержащего сырьевые, энергетические, людские, а также иные ресурсы, позволяющие создавать военно-стратегические и экономические плацдармы).

Концепция глобального доминирования Соединенных Штатов Америки вынашивалась многие годы в военной, политической и научной среде США. Труды Фредерика Джексона Тёрнера, Альфреда Тайера Мэхэна, Николаса Джона Спайкмена и других авторов пронизаны идеей превосходства, и воспринимаются политическим истэблишментом США независимо от партийной принадлежности. Осуществление идей американских геополитиков происходит под видом «распространения демократии», «установления мира во всем мире» «борьбы с терроризмом», «международного сотрудничества» или «нового мирового порядка» и т.д.

В этих терминах уже изначально заложена идея конфликтности и противостояния. «То, что жители Запада (с лидером в лице США) объявляют мирной глобальной интеграцией, представители остального мира осуждают как гнусный западный империализм. В той же мере, какой жители не-Запада видят его единым, они видят в нем угрозу»[1]. Мысль Хантингтона о том, что Запад в лице США, претендуя на звание универсальной цивилизации, будет в любом случае сталкиваться с противодействием (или, как минимум, резким неприятием) со стороны других цивилизаций, является идеологическим обоснованием «глобальной интеграции» под руководством Штатов.

Хантингтон убежден, что в XXI в. основным источником конфликтов будут не экономика, а именно цивилизационные различия. В данном контексте, необходимо обратить внимание на высокую устойчивость  культурных кодов  и архетипов, свойственных существующим цивилизациям. Такая их защищённость от внешнего воздействия делает затруднительным применение инструментов «мягкого воздействия», поэтому, для проецирования своего влияния Соединенные Штаты часто прибегают к военному и политическому давлению.

Американская экспансия, ориентированная на глобальное лидерство, несмотря на декларируемое военно-политическим руководством США намерение осуществлять преимущественно так называемую «мирную экспансию» (подразумевающую неприменение военной силы, а использование «мягкой» или, в крайнем случае «умной» силы), приводит к столкновению интересов Соединённых Штатов с интересами других субъектов международных отношений[2]. Такие столкновения касаются борьбы за мировые ресурсы, в первую очередь за энергетические.

Белый Дом исходит из реалий ограниченности и исчерпаемости мировых ресурсов в результате резкого роста населения планеты (в начале XXI в. численность жителей Земли оценивалась в 6 млрд. человек, на 1 октября 2016 г. население мира насчитывало 7,3 млрд. человек, а к концу века составит с вероятностью 95% от 9,5 до 13,3 млрд. человек). Штаты, cоставляя 5 % населения Земли, потребляют более 40 % мировых ресурсов. Их внешняя политика базируется на принципе – «сначала мы съедим твоё, а потом каждый доест своё». Такая противоположная направленность интересов обладает потенциалом военного противостояния и активирует усиление сопротивления экспансии Вашингтона. Предвидя это, американские стратеги противопоставили данной тенденции усиление влияния на не западные культуры (вестернизация), в том числе всевозможными средствами и концепциями публичной дипломатии (самые основные из них – культурный империализм; мягкая, жесткая и умная сила), а также значительную военную мощь США (подтверждением чему является динамичное увеличение военного потенциала страны).

По оценкам СИПРИ в начале этого десятилетия военные расходы Штатов превосходили аналогичные расходы КНР почти в 7 раз, РФ – более чем в 10 раз, Индии – в 17 раз.

И это несмотря на то, что государственный долг США в 2015 г. превысил отметку в 19 трлн. долларов, а в 2017-18 г. достигнет  20 трлн. долларов. И это учитывая, что общий размер ВВП этой страны оценивается примерно в $17,9 трлн., а в ближайшие 10 лет долги американских федеральных властей могут достичь $30 трлн. по прогнозам Бюджетного бюро Конгресса США[3]. Тем не менее, военный бюджет на 2016 год составил 607 млрд. долларов[4]. Причем главным приоритетом американского Минобороны в будущем станет сохранение и усиление технологического превосходства Америки в мире посредством активных инвестиций (в размере 177,5 млрд. долларов, что на 13% выше уровня финансирования 2015г.)[5] в инновационные разработки и проекты. В тоже время наращивание силового потенциала сопровождается улучшением его качественных характеристик - уровня боевой подготовки, технической оснащенности войск и ростом военной активности США по всему миру, увеличением количества баз за пределами Штатов (которых уже порядка 800 по всему миру, без учета секретных и «подпольных» баз), создание разного рода «оборонительных» систем (ПРО). Причем количество американских баз продолжает расти. Впору говорить о процессе прямой колонизации мира, путем внедрения военного контроля, а идеи контроля над Римлендом и создания «петель Анаконды» осуществляются на практике. Также такая «ползучая колонизация» и усилия Вашингтона по дестабилизации ряда регионов препятствуют интеграционным процессам по всей Евразии.

Рис. 1. Карта расположения военных баз США[6]

Проецирование силы на огромные расстояния обеспечивает уникальный по своей мощи, оснащенности, уровню боевой подготовки Корпус морской пехоты США, насчитывающий в своем составе 317 464 чел.[7], а также самый большие в мире ВМС, включающие в себя помимо всего прочего 11 авианосных ударных групп.

При этом, наращивая потенциал ведения обычных войн, США сохраняют и совершенствуют основу своего ядерного потенциала, крайне осторожно продвигаясь по пути дальнейших сокращений ядерного оружия и пересмотра стратегии его применения (что свидетельствует о нежелании отказываться от ядерного сдерживания), попутно продолжая активно разрабатывать новые системы противоракетной обороны[8].

Необходимо заострить внимание на том факте, что в США уже постепенно осуществляется программа замены ПЛАРБ до 2040г., что пролонгирует сохранение как минимум морского компонента СЯС США до 70-80х гг. 21в. Уже имеются планы  модернизации наземного и воздушного компонентов ядерных сил Штатов. Ни о каком переходе к безъядерному миру в государственных планах развития ВС США речь не идет.[9]

Среди планов особую озабоченность вызывает идущий процесс модернизации американского ядерного потенциала в Европе. Он включает обновление ядерных средств и заметное увеличение количества учений, на которых отрабатываются действия по их применению. Характерно также, что к этим действиям Пентагон всё активнее привлекает и военную машину НАТО. С подачи США повышенный интерес к ядерному оружию стали проявлять некоторые их союзники[10].

Рис. 2[11]

Вдобавок к этому на территории европейских стран − Бельгии, Германии, Италии, Нидерландов, Турции (кандидата на членство в ЕС) и Великобритании − по-прежнему размещено американское тактическое ядерное оружие (примерно 200-450 единиц). Периодические попытки этих стран поднять вопрос о выводе ТЯО с их территории неизменно заканчиваются безрезультатно, поскольку в НАТО оно все еще рассматривается как ключевой элемент стратегии ядерного сдерживания[12].

Помимо этого происходит формирование коллективных ядерных сил НАТО, фактически прослеживается слияние СЯС Франции и Великобритании при том, что британские силы ядерного сдерживания уже практически едины с аналогичным компонентом ВС США. Таким образом, формируются объединенные ядерные силы Альянса, необходимые США в условиях сокращения собственного атомного вооружения (в основном по причине его старения) и усиления противоборства с Россией и Китаем. Характерно, что Штаты в рамках своего экспансионистского курса рассматривают Североатлантическое Содружество как ключевой институт, а Европу как основной плацдарм для глобального проецирования военной мощи в целях реализации внешнеполитических и военных стратегий Белого дома, так как этот союз незаменим:

для проведения военных операций в Европе, на Ближнем Востоке, в западной и центральной частях Азии;
для дестабилизации и контроля над Кавказским регионом, являющимся ключом к каспийскому региону.
То есть европейский плацдарм позволяет таким образом охватить и эффективно контролировать Евразию, а точнее «внутренний полумесяц» (путем создания цепочки военных баз и размещения контингентов в дружественных странах). Усиление позиций США на Европейском плацдарме способствует успешной евразийской политике Вашингтона.

Кроме того, США совместно с НАТО активизируют деятельность по противодействию возможным противникам за счет применения стратегии «активного сдерживания» и «мягкой силы», то есть, создавая зоны управляемого хаоса или устанавливая марионеточные режимы путем непрямого вмешательства во внутренние дела другой державы, последовательно и латентно воздействуя на её наиболее слабые стороны жизни с последующим их усугублением, что приводит к дестабилизации ситуации. При таком «мягком» воздействии достигаются значительные успехи при минимальной затрате средств, ресурсов и обеспечивается внешняя иллюзия непричастности организатора к разгорающемуся хаосу[13]. Наглядный пример – Украина.

Параллельно, Соединенные Штаты проводят политику «мягкого» сдерживания оппонентов (главным образом России и Китая), окружая их поясом государств, которые готовы им противостоять.

В рамках программы НАТО «Восточное партнерство», Вашингтон прилагает усилия по выводу бывших союзных республик из-под влияния РФ и создания на их основе буферной зоны, некой «стены» из ярых антироссийских режимов, отделяющей нашу страну от Западной Европы, с целью предотвращения или максимального затруднения сотрудничества России со «здравыми силами» в ЕС. По-видимому, необходимо готовиться к серьезной дестабилизации ситуации в Молдавии и дальнейшему ее раскачиванию на Украине, их сближению с НАТО. Курс Молдавии на Запад наверняка приведет к обострению ситуации вокруг Приднестровья, возможно – к размораживанию конфликта[14].

Стремление США вывести Россию из числа весомых геополитических игроков заметно и в Кавказском регионе. Ситуация там все больше осложняется из-за политики Вашингтона, направленной на формирование геостратегического коридора, обеспечивающего прямой выход стран Запада в район Каспийского бассейна (регион включен в список зон «жизненных интересов» США, что при сочетании ряда неблагоприятных для РФ внешнеполитических условий может стимулировать появление в регионе сил Альянса, например в Азербайджане) и в ЦА.

Вместе этим реализуются последовательные шаги по постепенному включению Азербайджана и Грузии (через обещания поддержки в решении территориальных споров стран) в НАТО, подготовке в Прикаспийском регионе почвы для всеобъемлющей атаки на Иран (с вероятным созданием американских военных баз в этом регионе в связи с «выводом» войск США из Афганистана). Сюда же вписывается появление террористической организации ИГИЛ, которая в перспективе может быть направлена против Ирана, а затем России, о чем уже открыто заявил официальный представитель Госдепартамента США Джон Кирби[15], и что вполне допускается концепцией неконвенциональных войн.

Ещё одна тенденция – частичный уход США (с 2012г.) с европейского континента и разворот их политики в сторону АТР (обусловлено важностью этого направления для поддержания американского глобального лидерства). «Поворот» политики Соединенных Штатов к Азиатско-Тихоокеанскому региону рассматривается как долгосрочный стратегический тренд во внешнеполитическом поведении США. Такой поворот вызван как приоритетными возможностями и угрозами, генерируемыми регионом для Соединенных Штатов, так и необходимостью сделать выбор по причине невозможности поддерживать высокий уровень вовлеченности во всех регионах мира[16].

Одним из наиболее важных элементов поддержания и дальнейшей экспансии американской военно-политической мощи в АТР продолжают оставаться двусторонние региональные военно-политические союзы. Таким образом, делается особый акцент на укреплении двустороннего и многостороннего сотрудничества. То есть, вдобавок к «Европейскому НАТО» США стремятся сформировать индо-тихоокеанский аналог НАТО, с возможным вхождением Японии, Филиппин, Вьетнама, Австралии, Тайваня, Новой Зеландии и даже Индии.

Вероятно создание региональных военных блоков с участием США в АТР и Персидском заливе. Так США уже прорабатывали возможность образования «мини-НАТО» в АТР с осью «США-Япония-Южная Корея-Австралия»; анализировались и другие конфигурации: «США-Тайвань-Филиппины», «США-Япония-Южная Корея-Индия»[17]. А военный блок с участием США и монархий может появиться уже в обозримой перспективе, что вызвано необходимостью контролировать зоны жизненно важных интересов США в АТР в целом (и особо нефтяных ресурсов Аравийского полуострова и Суэцкого канала). Также это облегчается высокой возможностью интеграции боевых систем указанных стран, поскольку монархии закупают в основном американское вооружение.

Причем, подобная идея приживается во многих странах, на которые направлены усилия Штатов по созданию блока. Помимо всего прочего, это вызвано растущей обеспокоенностью стран региона за свою безопасность, которую традиционно вызывают ядерный кризис на Корейском полуострове, террористическая угроза в АТР[18] и стремительно растущая мощь Китая и его, зачастую необоснованные, территориальные притязания к соседям.

Таким образом, уровень военно-политической активности США остается очень высоким. Именно Штаты были инициатором программы системной трансформации НАТО (предусматривающую существенное расширение географических и функциональных границ Организации), направленной на закрепление за альянсом роли несущей силовой конструкции однополярного мира с центром в США[19]. В частности, в число первоочередных задач НАТО включило обеспечение энергетической безопасности членов блока. На Западе не стесняются говорить, что природные ресурсы некоторых стран (в числе которых и Россия), должны принадлежать всему мировому сообществу, а не только этим странам. Ведется подготовка также и к принудительному, в том числе с использованием «жесткой силы», перераспределению, а по сути – изъятию национальных богатств.

Поскольку Штаты фактически инициировали трансформацию НАТО, то изменения структуры организации направлены, в первую очередь, на значительное наращивание его военных и наступательных возможностей.

Начато формирование «чикагской триады» НАТО (повторение американской «триады»): наступательные вооружения – оборонительные вооружения – обеспечивающая инфраструктура. Впервые в единую систему были замкнуты ядерные, обычные и противоракетные вооружения (системы).

Однако основная угроза заключается в том, что американцы стремятся объединить управление своими ВС и объединенными силами НАТО в Европе. Отдельно EUCOM (Европейское командование ВС США), управляющее базирующимися в Европе американскими войсками не представляет серьезной угрозы, отдельно НАТО – тоже. Но когда элементы собираются воедино, система начинает представлять достаточно серьезную угрозу для России и не только. Фактически появляется еще одна триада: армейское командование США – американские войска в Европе, а в перспективе и по всему миру ­­– армии или отдельные подразделения стран-участниц альянса, тесно взаимодействующие с подразделениями ВС США и уже имеющие опыт подобной совместной работы. Таким образом, создаются действительно единые силы Альянса.

Кроме того, полное финансовое, технологическое, информационное, и военное господство Штатов позволяет военно-политическому руководству страны не обращать особого внимания на нормы международного права (запрет применять военную силу против суверенных государств без санкции Совбеза ООН) и реализовывать свои национальные интересы, не ограничиваясь в средствах и методах.

Также такого рода доминирование позволяет проводить политику двойных стандартов, что называется на «полную катушку». Ярким примером двойной морали является позиция правительства США по ПРО (НПРО), одной из важнейших программ в системе мер по достижению превосходства в сфере стратегических вооружений.

Рис. 3. ЕвроПРО[20]

Ставка делается на то, что эта формально оборонительная система при определенных условиях (если рассматривать её в купе с другими программами США) сможет нейтрализовать возможный ракетно-ядерный удар по территории США и их союзников со стороны России и иных государств, в частности Китая[21]. Для повышения эффективности данной системы Штаты реализуют комплекс мероприятий, направленных на улучшение качества американо–натовской инфраструктуры перехвата баллистических и крылатых ракет, повышение точности поражения, дальности полёта и скорости ракет-перехватчиков всех видов базирования. А Пентагон продолжает проверочные тесты ударно-боевых средств ПРО[22].

В данном контексте нельзя игнорировать создаваемую систему быстрого (мгновенного) глобального удара (БГУ). Суть её – размещение неядерного оружия на носителях межконтинентального радиуса (речь идет о летательных аппаратах (в том числе беспилотных) и ракетах, способных двигаться в 6-20 раз быстрее скорости звука), которыми можно нанести относительно точный массированный удар по любой точке планеты. Маневрирующий боевой блок боевой части делает малоэффективной любую из существующих систем ПРО.

Согласно имеющимся сведениям первоочередной целью нанесения «обезоруживающего мгновенного глобального удара»  является придание ВС США возможностей по высокоточному глобальному неядерному поражению критически важных целей в любой точке Земли в течение часа с момента выявления объекта и принятия решения руководством США по его уничтожению[23]. Необходимо отметить, что практическая реализация концепции «Мгновенный глобальный удар» осуществляется в рамках комплексной технической программы, направленной на создание и формирование группировок ГЗСВ (гиперзвуковых систем вооружений) с включением их в состав новой стратегической триады США (аналогичной «чикагской триаде» НАТО).

Центром проектируемой системы стало Стратегическое командование Вооружённых Сил США. Это управление быстрого первого удара, стратегических наступательных операций с применением всех ядерных и неядерных средств.

В целом, частично созданный ударно-оборонительный комплекс позволяет значительно сократить сроки принятия и реализации ответных действий при внезапном воздушно-космическом нападении.

В дополнение, США, путем формирования цепочки стран, связанных «партнёрством» с НАТО, создают единую систему ПРО (стратегические оборонительные силы в составе глобальной системы ПРО), которая будет простираться от Прибалтики до центральной Европы, с перспективой перерастания в глобальную противоракетную систему (в том числе за счет объединения региональных унифицированных комплексов объединенных систем ПВО и ПРО стран Персидского залива, Японии и прочих региональных сегментов ПРО на Ближнем Востоке и в АТР вместе с соответствующими командными структурами), обеспечивающей защиту территории США и формально их союзников.

Вдобавок, Штаты завершают окружение РФ сетью медико-биологических лабораторий («биологическое ПРО»), которые могут быть задействованы при подготовке и ведении биологической войны.

Рис. 4

В связи с вышесказанным необходимо отметить, что традиционная концепция войны вытесняется новой, на базе сетецентричных операций. На ее гибкой основе и формируются текущие задачи ВПК США, разведсообщества и оборонных структур[24].

Рассматривая военную силу как важнейший элемент стратегии глобального лидерства, США всё больше отдают предпочтение разработке и закупке новых образцов обычных вооружений и военной техники, принятие на вооружение которых начинает менять характер силового противостояния, приобретающего черты противоборства создаваемых высокотехнологичных целостных боевых систем. Причём совокупная боевая эффективность таких систем, обеспечивающих ведение вооружённой борьбы во всех физических средах (наземной, морской, воздушной и космической), уже стала соизмерима с американским ядерным потенциалом[25] за счёт создания информационно-коммуникационной сети, объединяющей источники информации (разведки), органы управления,  средства поражения (подавления) и обеспечивающей доведение до участников операций достоверных и полных данных о текущей обстановке (в рамках доктрины «сетецентрических войн»).

 Рис. 5

А планирование военных операций, производимое на основе построения модели  государства, на которое нужно оказать воздействие, как структуры из пяти концентрических колец позволила найти критически важные места[26] – «центры тяжести», воздействуя на которые можно заставить противника действовать именно так, как задумано, что в конечном итоге приведет к его поражению.

Параллельно прикладываются значительные усилия по созданию нетрадиционного оружия, основанного на новых физических принципах (ОНФП): лучевое (лазерное и пучковое), инфразвуковое, радиочастотное, геофизическое, генное, аннигиляционное, а также новые виды нелетального оружия и средства ведения информационного противоборства. На основе этого, можно сделать вывод о том, что в скором времени с высокой долей вероятности появятся принципиально отличные методы ведения войн вдобавок к уже существующим.

Рис. 6[27]

Все это вместе, как рассчитывают в Вашингтоне, позволит США увеличить до рекордных уровней военно-технологический отрыв от потенциальных соперников, особенно в глобальном проецировании военной силы и новейших методах ведения боевых действий в целях установления полного спектра доминирования на всем мировом пространстве.

На данный же момент, несмотря на усилия Вашингтона, период «однополярного» мироустройства с абсолютным военно-политическим превосходством США постепенно движется к своему завершению, и кому-то может показаться, что Америка это «колосс на глиняных ногах». Но это далеко от реальности. Её пока нельзя сбрасывать со счетов. Соединенные Штаты Америки остаются единственной сверхдержавой, обладающей многими уникальными параметрами военной силы и еще на протяжении длительного времени останутся, пожалуй, самым влиятельным мировым игроком.

В этом контексте, несмотря на имеющееся глобальное военное присутствие, эта сверхдержава, тем не менее, все в большей степени будет вынуждена опираться на ключевых союзников и партнеров в проведении своей политики.

Ссылки на источники

1. Хантингтон С. Ф. Столкновение цивилизаций. М.: АСТ, 2015. С. 89.
2. Роль военной силы в обеспечении лидерства США в XXI в. // Проблемы национальной стратегии. 2012. № 6 (15). С. 8.
3. Госдолг США при Обаме вырос на $70 тыс. на семью. 27.01.16. URL: http://expert.ru/2016/01/27/obama-uvelichil-gosdolg/
4. Обама подписал оборонный бюджет США на 2016 год. 26.11.15. URL: http://vz.ru/news/2015/11/26/780303.html
5. Оганесян Т. Бюджет США: научные и инновационные приоритеты. // Эксперт. 2015, № 8 (934). С. 39.
6. Савин Л.В. Сетецентричная и сетевая война. Введение в концепцию.– М.: Евразийское движение, 2011. С. 7-8.
7. Кокошин А.А., Панов А.Н. Макроструктурные изменения в системе мировой политики до 2030 года. С.105
8. Торкунов А. Современные международные отношения. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/tork/10.php
9. Бочаров И.Ф. Возрастание ведущей стратегической роли американских ВМС // США и Канада: экономика, политика, культура. 2011. № 9 (501). С. 40-41.
10. Козин В.П. Ядерный капкан для Европы. 11.12.15. URL: http://riss.ru/smi/24086/
11. Ядерное оружие США в Европе. 24.08.16. URL: http://ru.valdaiclub.com/multimedia/infographics/yadernoe-oruzhie-ssha-v-evrope/
12. Роль США в европейской системе безопасности. 17.09.12. URL: http://csef.ru/ru/politica-i-geopolitica/500/rol-ssha-v-evropejskoj-sisteme-bezopasnosti-3600
13. «Управляемый» хаос как технология неоколониального передела мира. 23.03.16. URL:http://katehon.com/ru/article/upravlyaemyy-haos-kak-tehnologiya-neokolonialnogo-peredela-mira
14. Тищенко Г.Г. Военно-политическая обстановка в мире угрожает новыми конфликтами. 12.03.14. URL: http://riss.ru/analitycs/5077/
15. США предостерегли Россию от продолжения операции в Сирии. 28.09.16 ULRL: https://russian.rt.com/article/323386-budet-sbito-bolshe-samolyotov-ssha-predosteregli-moskvu
16. Политика США в Азиатско-Тихоокеанском регионе: РАН., Сб. научных трудов. М., 2014. С. 8.
17. Тищенко Г.Г. Задача России – становиться сильнее. URL: http://www.oborona.ru/includes/periodics/geopolitics/2014/0108/123312402/detail.shtml
18. США переведут большинство боевых кораблей в АТР. 02.06.12. URL: http://vz.ru/news/2012/6/2/581803.print.html
19. Роль военной силы в обеспечении лидерства США в XXI в. // Проблемы национальной стратегии. 2012. № 6 (15). С. 9.
20. Властям США косвенно рекомендовано отказаться от масштабной ПРО в Европе. 12.09.12. URL: http://eurasian-defence.ru/?q=node/64
21. Сивков К. Глобальный контрудар. 10.06.15. URL: http://vpk-news.ru/articles/25572
22. Козин В. Ответ на ПРО США будет найден. 03.07.15. URL: http://riss.ru/smi/18592/
23. Вильданов М., Сержантов А. «Мгновенный глобальный удар» требует достойного ответа. URL: http://www.oborona.ru/includes/periodics/geopolitics/2015/0528/143915792/detail.shtml
24. Савин Л.В. Сетецентричная и сетевая война. Введение в концепцию. – М.: Евразийское движение, 2011. С. 75.
25. Роль военной силы в обеспечении лидерства США в XXI в. // Проблемы национальной стратегии. 2012. № 6 (15). С. 20.
26. Thunder and Lightning: Desert Storm and the Airpower Debates // Air University Press. Edward C. Mann. April 1995. С.35.
27. Почему возможна война между великими державами Майкл Кофман, Андрей Сушенцов Москва, апрель 2016. С.9. URL: http://ru.valdaiclub.com/files/12119/

Петречук Александр

Теги: США , геополитика , конкурс А.Е.Снесарева , работа-победитель конкурса им. А.Е.Снесарева