Выполняя свою историческую роль, глобальный капитализм, для которого государство - отголосок феодальной эпохи, а граждане – потребители и рабочая сила, порождает своей взаимозависимостью транснациональную культуру и реальность, вовлекая современные народы в единый планетарный проект.

С исторической точки зрения, мы стоим на пороге создания нового человека с упрощёнными вкусами и устоями, свободного от архетипов прошлых столетий, своей наследственности; его патриотизм, основанный на коллективизме и инстинкте территориальности, становится достоянием истории, подобно тому, как рыцарские подвиги, запечатленные в романах Средневековья, подвергались обструкции в эпоху Нового времени.

Если бы эти строки были написаны хотя бы сто лет назад, то их автора назвали бы фантазером. Но сегодня вряд ли кто-нибудь усомнится в достоверности подобных утверждений. Действительность такова, что национальные экономики неотвратимо встраиваются в единый хозяйственный комплекс, где постиндустриальные страны напоминают инвестиционные банки, вкладывающие средства в различные фабрики, которые все мы вежливо именуем «развивающимися» странами. Звеном же связывающим всех участников этого процесса служит внешнеполитическая информация, общественная дипломатия, если угодно.

Соединенные Штаты, возглавившие в нынешнем столетии гонку за глобальное политическое лидерство, возлагают все надежды на притягательность своей урбанистической культуры, которую даже европейские культурологи нередко с пренебрежением, смешанным с досадой, именуют «массовой». Так оно и есть: американская массовая культура, построенная на аудиовизуальных принципах восприятия, с легкостью потребляется зарубежом. Не углубляясь в природу популярной культуры, скажем лишь то, что она, как и любая информация, активно воздействует на два человеческих инстинкта: 1. инстинкт самосохранения; 2. инстинкт территориальности.

Первый инстинкт несколько приглушается мелодиями американской музыки, ревом мощных автомобилей и шелестом свеженапечатанных долларовых купюр; причём  всё это неустанно транслируется через американские вещательные каналы и интернет. Временами данная картина усложняется ярыми фундаменталистами и националистами, которые обличают «тлетворное влияние Запада», но это уже тема отдельной статьи.

Что касается инстинкта территориальности, то он также преодолевается, правда пока на страницах социальных сетей: электронные сообщения с разных континентов достигают своих адресатов за считанные секунды, заставляя целые континенты жить в едином ритме. В былые времена о подобной синхронизации не могла мечтать даже владычица морей – Британская империя, подтолкнувшая своим влиянием (на Международной меридианной конференции 1884 г.) остальные великие державы принять гринвичский меридиан за нуль-пункт отсчёта долгот на всём земном шаре.

Все эти новшества относятся, в первую очередь, к народам Америки, Европы и Японии; именно они являются бенефициарами той наднациональной культуры, которая одних стандартизирует, а у других – вызывает лютую ненависть.

Нивелированию национальных особенностей сопутствует стирание государственных границ, подтачивающее барьеры между внешней и внутренней политикой. Изменения происходят на всех уровнях, затрагивая в первую очередь международную информационную политику. В руках Белого дома она становится не просто каналом для трансляции неолиберальной догматики, но и инструментом воздействия на стратегические коммуникационные пространства своих союзников и противников.

Для сравнения: если в XVIII, XIX и XX веках межгосударственная борьба ограничивалась природными ландшафтами – морем, сушей и воздушным пространством, то в XXI в. технологический прогресс вовлекает правительства в масштабную схватку за ноосферу, волю и умы гражданского населения. Единоличное положение Белого дома в сфере спутниковой связи,  наряду со стремительным расширением аудитории интернета и повышением доступа людей к среднему и высшему образованию, диктует новые реалии поведения для всех стран-участниц международного концерта.

По данным Министерства обороны США, только с 2000 по 2010 г. интернет-аудитория на планете увеличилась с 360 млн. до 2 млрд. человек[1], превратив тем самым глобальную паутину в ключевой канал для трансляции внешнеполитической информации. Этому благоприятствует стремительный рост, как общемирового ВВП, так и активов теневой банковской системы. Если в 2000 г. официальный ВВП планеты едва превышал 41 трлн. долл., то в 2011 г.  -  составил уже чуть больше 69 трлн. долл.; объём же  активов теневой банковской системы за аналогичный период времени вырос с 26 трлн. до 67 трлн. долл.[2] И это ещё не предел.

Обозначенные показатели повсеместно форсируют дигитализацию - процесс перевода всех видов информации (текстовой, аудиовизуальной) в цифровую форму. Американские военные не стали терять время, отметив в докладе Управления по оборонной стратегии для операций в киберпространстве следующие изменения: просторы интернета, т.н. «киберпространство», позволяет американскому и международному бизнесу совершать сделки и перемещать активы за считанные секунды, превратив интернет к ключевой фактор мировой экономики; киберпространство становится инкубатором новых форм предпринимательства, оно демонстрирует и распространяет достижения США в области новых технологий, а социальные сети, «управляющие современной экономикой», «отражают американские принципы». Правящая элита признаёт: «энергетическая, финансовая, транспортная и оборонно-промышленная сферы, система транспорта и связи – всё это управляется через киберпространство» [3].

Белый дом оказался в парадоксальной ситуации. С одной стороны, социальные сети типа «Wikileaks», «Facebook» и «Twitter» позволяют дистанционно организовать волнения и перевороты в тех странах, где Америка преследует свои стратегические интересы, а с другой – национальная территория США сама оказывается под прицелом потенциальных геополитических противников, которым уже не обязательно пересекать океаны для того, чтобы нанести удар. Ничего тут не поделаешь. Такова формула власти: слабость субъекта всегда кроется в его силе. И это понимают все. Зависимость Америки от технологий и зависимость технологий от самой Америки только подкрепляет задачу по «дальнейшему инвестированию в передовые исследования для создания инноваций и открытий», обозначенную Администрацией Б. Обамы в Стратегии национальной безопасности США от 2010 г.[4]

Информационная революция, движимая интернетом, вынуждает правящие круги США пересмотреть базовые представления о пропаганде, принятые после Второй мировой войны. На законодательном уровне, речь идёт о  пересмотре ключевых положений Закона об информационных и образовательных обменах (известного также как Закон Смита-Мундта - Smith–Mundt Act), вступившего в силу 27 января 1948 г. с подачи президента США Г. Трумэна. Помимо предоставления Государственному департаменту широких полномочий в проведении информационных кампаний зарубежом, этот закон запрещал «Голосу Америки» транслировать материалы, предназначенные для иностранной аудитории, на территории США, защищая тем самым граждан от дезинформационных кампаний, проводимых правительством.

Создатели этого закона даже не подозревали, какие споры он спровоцирует с наступлением безраздельного господства интернета.

Широкая дискуссия была запущена 13 июля 2010 г. двумя членами Палаты представителей - М. Торнберри и А. Смитом,  представившими общественности поправку к вышеназванному закону (Smith-Mundt Modernization Act of 2010*). Онизаявили, что в эпоху интернета действующие нормы «связывают руки американским дипломатам и военным, ограничивая их коммуникативные возможности». Сторонники законопроекта утверждают: «используемые за границей информационные материалы слишком хороши, чтобы отказываться от их применения внутри страны, и что для борьбы с «Аль-Каидой»,  пропаганда которой доходит до американцев через интернет, нужны новые приемы и способы»[5].

Отвергнутый в 2010 г., проект закона был внесен на повторное рассмотрение Конгресса в мае 2012 г., ожесточив противостояние сторонников и противников Торнберри и Смита. С тактической точки зрения, эта борьба иллюстрирует условный водораздел между первой частью американской элиты, поддерживающей Б. Обаму и второй её частью, которая пытается минимизировать его влияние на внутриполитическом поле. Ведь очевидно, что законопроект (при его принятии) упрочит поддержку внешнеполитических инициатив действующей Администрации внутри страны, подтачиваемую скандальными репортажами с иностранных театров боевых действий, где американские военные представлены далеко не в благоприятном свете. Материалы «Wikileaks» явный тому пример.

Теги: оценки , США