В этот период получили распространение миротворческие операции без участия ООН. Подобные миссии практически всегда имеют цель не только прекращение войны, но и закрепление страны или коалиции стран, осуществляющей операцию, в зоне конфликта для решения политических и экономических задач. Именно таким образом НАТО провела операции на Балканах, а затем в Афганистане [7].

Стратегические коммуникации и публичная дипломатия – неотъемлемая часть политического планирования и исполнительной деятельности Альянса. В эту работу органично встроены все публичные мероприятия: поездки и встречи генерального секретаря и высших военных и политических фигур НАТО, министерские саммиты и переговоры глав государств и правительств, регулярные и экстренные пресс-конференции и публичные выступления, статьи и интервью в прессе и в Интернете, военные учения, миротворческие операции и боевые действия. Задача структур, ответственных за публичную дипломатию,  состоит в том, чтобы убедить общественное мнение стран-членов Альянса в том, что НАТО – эффективная, сплоченная и, что самое важное, жизненно необходимая организация, без которой безопасность не только Евроатлантики, но всего мира, невозможна.

Представляется необходимым привести пример такого курса.

Антивоенные настроения в странах НАТО в связи с операцией в Афганистане поставили под сомнение существование этого военного блока в будущем, поэтому информационный аппарат сил МССБ⃰ был переведён в режим кризисного реагирования. Перед ним стояла задача не только борьбы против пропаганды талибов внутри Афганистана, но и оказание влияния на общественность Европы и Америки, чтобы убедить население стран-членов в том, успех операции и существование НАТО полностью отвечают их собственным интересам в области безопасности.

Работа на афганском направлении включала в себя различные мероприятия, которые заключались в организации туров по Афганистану для западных журналистов, подготовке собственных информационных продуктов под эгидой МССБ, в том числе, на языках дари и пушту, проведении дискуссионных мероприятий, организации «просветительских» курсов для молодёжи Афганистана, активной работе с афганскими журналистами; не говоря уже о традиционных средствах военной пропаганды, таких как распространение специальных газет и листовок. С целью усиления связей между профессиональными сообществами Запада и Афганистана, силовики, управленцы, деятели науки отправлялись на стажировки и повышение квалификации в Европу. Были выстроены сетевые структуры, нацеленные на общение европейских и афганских молодежных лидеров – естественно, под опекой и наблюдением натовских специалистов.

Подобная активность Альянса имеет место не только на афганском направлении, но и в других регионах. Работа с молодым поколением Европы, Америки и стран-партнеров НАТО по всему миру остаётся приоритетным направлением деятельности Альянса. «Молодая сеть НАТО» - конгломерат различных структур  является наиболее ярким примером такой политики.

Очевидно, что политика «мягкой силы» направлена на побуждение лиц к принятию определенных установок. Так представители НАТО стремятся убедить студентов,  школьников, а также молодых депутатов законодательных собраний в том, что Североатлантический Альянс - транспарентная, дружелюбная, современная и успешная организация. Руководство Организации называет это «установлением крепких и доверительных отношений на долгосрочную перспективу».

Публичная дипломатия долгие годы считалась на Западе эвфемизмом пропаганды, но даже сегодня, спустя годы после краха коммунизма, она актуальна как никогда, так как доказала свою эффективность [6].

Не лишним будет отметить, что в основе миротворческой и миростроительной деятельности НАТО лежит англосаксонская модель управления международными конфликтами. В проводимых НАТО миротворческих операциях отчетливо заметна миссия США в планетарном масштабе, несущая другим странам и народам универсальные, по мнению руководства США, ценности, мировоззрение, политические нормы и стандарты англосаксонской цивилизации. Экспортируемые ценности не что иное, как известные продукты западной либеральной идеологии («демократические институты», «демократические ценности», «права человека» и др.). Подобный их перенос из одной культурной среды в другую приверженцы данной модели урегулирования конфликтов видят в полной насильственной перестройке политических систем других участников международных отношений, а сами международные конфликты рассматривают как путь проникновения в культурную среду его участников с целью её дальнейшего преобразования в соответствии с собственным видением мира. В стремлении к этим целям разрабатываются и используются в международных конфликтах гибкие тактические схемы внешнего управления, основанные на применении как методов силового давления («силовое умиротворение», «гуманитарные интервенции», «борьба с международным терроризмом»), а также иных методов воздействия («мягкая сила», «цветные революции», «психологическая война»). При этом они полагают, что ускоренное разрешение конфликта возможно лишь тогда, когда конфликт перестанет быть интересен с точки зрения использования его для оказания давления на соперничающие стороны и их союзников на международной арене и, тем самым, исчерпает свои возможности в глобальной политической борьбе. Поэтому англосаксы в своих миротворческих операциях стремятся встроить любой конфликт в определенную схему взаимодействия с его участниками и в дальнейшем использовать эту схему в качестве инструмента управления их политическим поведением, включающего, в том числе, и методы силового принуждения. К тому же в англосаксонской модели управления международными конфликтами использование прямой вооруженной силы рассматривается в качестве сервиса по отношению к технологиям информационно-психологического управления массовым и индивидуальным сознанием населения как непосредственно в зонах международных конфликтов, так и вне их [3].

Задачи «управления конфликтами» в концепции внешней политики США воспринимается как обязанность этого государства перед всем «свободным миром» и мировой цивилизацией, включая, в том числе, и угрозы применения силы против тех, кто это мнение не разделяет.  Некоторые положения и ориентиры этой концепции, в принципе, одобряются мировым сообществом, среди которых стремление использовать временную стабилизацию мировой системы после окончания глобального противостояния СССР и США для выработки и распространения в практике международных отношений новых механизмов мирного урегулирования и разрешения международных конфликтов. Однако стремление Вашингтона диктовать остальному миру свои условия и выстраивать всю систему миротворчества, в соответствии с собственной цивилизационной моделью управления международными конфликтами, вызывает серьёзные возражения со стороны других участников миротворческой деятельности. Россия, Франция, Китай считают, что юридической основой этой политики должны быть решения Совета Безопасности ООН, который не только создает схему управления конфликтами, но и определяет, легитимность арбитра. Вашингтон, напротив, пренебрежительно относится к ООН, способствуя перехвату ряда её функций другими организациями, прежде всего НАТО. Американские политики, в противовес России, выдвигают идею создания новых международных организаций по политико-идеологическому принципу – на основе соответствия их будущих членов демократическим идеалам [3].

Данный подход не представляется конструктивным, так как подобная политика, основанная на конфронтации, может привести к повторной эскалации конфликта.

Интересно также мнение по этому вопросу Генерального секретаря НАТО А. Фог Расмуссена. Он отметил, что действия международных сил под руководством Организации, ответственных за обеспечение стабильности в Косово, а также деятельность Альянса в Ливии и Афганистане -  примеры того, как Альянс придерживается своих основополагающих принципов, поддерживаемых силой [5].

В то же время очевиден тот факт, что ливийская операция подтвердила слабость «мягкой силы», дипломатического аппа­рата НАТО. «Мягкая сила» оказалась неэффективной, неспособной обеспечить невоен­ное решение конфликта на западных условиях. По итогам натовской миссии, Генеральный секретарь НАТО А. Фог Расмуссен признал «проявившуюся недостаточность опоры только на 'мягкую силу'» и, как считают немецкие аналитики, фактически согласился с её «нулевым потенциалом». Утверждая, что «никто не призывает сегодня к возврату к дипломатии канонерок XIX века», в руководящих структурах Альянса убеждены, что «в непредсказуемом окружении» мир может обеспечить «жёсткая сила»[8]. Ход событий в Ливии, по натовской оценке, подтвердил невозможность решения конфликта только на основе «военного подхода». Всё же он остается неизбежным средством в контексте «широкого политического задействования».

Основной стратегический вывод руководящих структур Альянса сводится к тому, что военная мощь будет продолжать определять, как заявил Генеральный секретарь НАТО, «геополитическую карту и в XXI веке». Вызовы безопасности Европы, включая конфликты в прилегающих регионах, как, например, в Ливии, риск террора со стороны «несостоявшихся государств», как и растущие угрозы вследствие распространения ОМУ и киберопасности, будут сохранять свою актуальность [1, C.- 18-19].

Таким образом, можно сделать вывод о том, что, обладая значительным потенциалом «мягкой силы» руководство НАТО не сумело им воспользоваться. Всё же НАТО остаётся военной организацией, и в ближайшем будущем она не сможет стать альтернативой ООН в разрешении международных конфликтов.  Альянс – организация, защищающая интересы стран-членов, но не сторон того или иного международного конфликта. Существует мнение о том, что в западном понимании «мягкая сила» представляет собой самый настоящий железный кулак... в "пуховой" рукавице. Примером того может служить Югославия, Ирак, Ливия, теперь Сирия. Зачастую "мягкая сила" НАТО используется для реализации Соединенными Штатами своей военной мощи. К сожалению, "мягкая сила" применяется в форме "цветных революций" в странах, которые должны попасть в сферу её влияния, главным образом, США[2]. Очевидно, что  «мягкая сила» Североатлантического Альянса направлена не на разрешение существующих конфликтов, а на решение проблем стран-членов Альянса, и, прежде всего, США.

⃰  Международные силы содействия безопасности (англ. InternationalSecurityAssistanceForce; ISAF) — возглавляемый НАТО международный войсковой контингент, действующий на территории Афганистана с 2001 года.

Список литературы:

[1] Воронин Е. Р. Ливийская операция НАТО: стратегия, «твердая» и «мягкая» сила, итоги //Аналитические доклады МГИМО (у). Выпуск 1(31). Февраль 2012. М. – «МГИМО – Университет». – 2012.

[2] Димитрий Кленский: Соотечественники: "мягкая сила", "принуждение к консенсусу", "опора на собственные силы". Regnum Беларусь (http://belarus.regnum.ru/news/analitics/1546865.html), 2012, 30 июня.Расмуссен обозначил основные принципы НАТО: Для защиты нужно применять силу. Сегодня.ua (http://www.segodnya.ua/world/racmuccen-oboznachil-ocnovnye-printsipy-nato-dlja-zashchity-nuzhno-primenjat-cilu.html), 2011, 27 октября.

[3] Карпович О.Г. Современные концепции управления международными конфликтами в миротворческих операциях: Автореф. дис. доктор полит. наук. М., 2012.

[4] Пушкина Д., Черемисова Э. Миротворчество ООН на рубеже веков, или Когда миссия выполнима. «Неприкосновенный запас» 2010, №5(73). (Журнальный зал http://magazines.russ.ru/nz/2010/5/u12.html).

[5] Расмуссен обозначил основные принципы НАТО: Для защиты нужно применять силу. Сегодня.ua (http://www.segodnya.ua/world/racmuccen-oboznachil-ocnovnye-printsipy-nato-dlja-zashchity-nuzhno-primenjat-cilu.html), 2011, 27 октября.

[6] Рогозин Д. О. Как в НАТО ловят души. Независимая (http://www.ng.ru/ideas/2010-06-18/5_nato.html), 2010, 18 июня.

[7] Храмчихин А. Миротворческий опыт НАТО, России и ЕС. Newsland (http://www.newsland.ru/news/detail/id/318876/).

[8] Fogh Rasmussen A. NATO after Libya // Foreign Affairs. – 2011. – July/August.

Хохлачёва Екатерина Григорьевна, магистрант Российского Университета Дружбы Народов (РУДН)

Теги: оценки , НАТО , мягкая сила