Этот геополитический перелом сопровождался идеологическим сближением, поскольку три основные либеральные демократии намеревались использовать статус победителя для построения международного порядка, основанного на принципе коллективной безопасности. Несмотря на провал Лиги Наций (1920-1946) и соперничество между тремя странами на Ближнем Востоке, одной из констант французской политики было стремление к британской и американской поддержке для противодействия германской угрозе в период между двумя войнами и Советскому союзу в период холодной войны.

Во время холодной войны французская геополитика строилась на принципе «двойной безопасности»: устранение угрозы в виде Германии посредством ее разделения при поддержке СССР; нейтрализация опасности со стороны СССР через строительство Западной Европы под французским руководством с американскими гарантиями безопасности [1].

В июне 1958 года на своем первом Совете обороны генерал де Голль пояснил, что Франция наравне с Соединенными Штатами и Соединенным Королевством должна быть допущена к участию в разработке глобальной, включая ядерную, стратегии Североатлантического союза. На этих основаниях он адресует Эйзенхауэру и Макмиллану знаменитый сентябрьский меморандум 1958 года [2], одновременно ускоряя военную ядерную программу (первое испытание в феврале 1960 года). Ядерное оружие позволяет сохранить национальную территорию, но отнюдь не означает отречения от международной. Благодаря DOM-TOM, оборонным соглашениям с независимыми африканскими странами, миссиям в рамках НАТО и штаб-квартире в Совете Безопасности Париж заменяет свою заморскую империю глобальными радиационными возможностями.

Падение СССР повлекло за собой переоценку стратегического контекста, формализованного Белой книгой по обороне и национальной безопасности 1994 года, которая посвящена построению Европы, содействию Организации Объединенных Наций, прогрессу международного права, поддержке миротворческих операций и инициативам в области разоружения [3]. В 1990-е годы Франция проявляла особую активность в дискуссиях об операциях по поддержанию мира (ОПМ) в рамках Организации Объединенных Наций. Париж делает пост главы департамента ОПМ, который с 1997 года занимает французский дипломат, приоритетом своей стратегии влияния в ООН. Однако с начала 2000-х годов французское кадровое и финансовое участие в ОПМ неуклонно сокращается.

Именно в этом контексте Доминик де Вильпен в феврале 2003 года выступил против превентивной войны, воплощенной в узаконенной Вашингтоном доктрине после 11 сентября 2001 года вместе с Берлином и Москвой. В рамках альянса с Лондоном и Вашингтоном это приводит к интенсивной франко-американской конфронтации, подпитываемой со стороны французов стремлением создать державную Европу во имя многополярного мира. В сущности, позиция Франции оставалась просто декларативной.

Противостояние Парижа продолжалось четверть века. После этого французские власти продолжали восстанавливать связи в альянсе, включая решение 2009 года о НАТО. Как ни парадоксально, этот кризис привел к установлению более тесных военных отношений между Парижем, Лондоном и Вашингтоном (Афганистан, Ливан, Ливия, Сирия, Иран или Мали). Таким образом, Франция участвовала в операциях в Афганистане во имя западной солидарности. Там служили 70 000 солдат, но, как признает генерал Кастрес в 2014 году «в Афганистане объем нашего вклада никогда не позволял нам влиять стратегически» [4].

Французская дипломатия видела в интервенции в Ирак 2003 года случай традиционного для США одностороннего подхода. Пятнадцать лет спустя она понимает, что это было ничто по сравнению с некоторыми решениями администрации Трампа. Это ведет к двум наблюдениям связи между тройным альянсом и военным инструментом.

Во-первых, казалось бы, чем более масштабной становится внешняя политика Франции, тем больше ценится ядерное оружие и постоянное место в Совете Безопасности ООН. Это, естественно, должно привести к переосмыслению роли ядерного инструмента, а не к дополнительным дискуссиям о значимости двух компонентов (военно-морского и воздушного), а скорее к открытому размышлению о последствиях вступления в следующий ядерный век, который характеризуется возникновением двойного явления: появление новых ядерных игроков (Северная Корея, Иран) и пересмотр доктрин традиционных держав (США, Китай и Россия), которые становятся менее прозрачными.

Во-вторых, французская дипломатия, по-видимому, нуждается в изменении своего аналитического программного обеспечения: она работает над созданием многополярного мира как через реалистический подход (изменение глобальных сил в пользу формирующихся), так и через идеологический (вызов униполярности США), полагая, что это будет сопровождаться укреплением многосторонности.

В то же время, и это первоначальный вывод стратегического обзора национальной обороны и безопасности 2017 года [5], многосторонность непосредственно ослаблена, по-разному, поведением трех постоянных членов Совета Безопасности: России, Китая и США. Поэтому французская дипломатия вряд ли сможет сэкономить на двойном пересмотре: пересмотре функционирования Совета безопасности, в том числе заблокированного многократным применением права вето – особенно со стороны России, и пересмотре альянса. Париж должен предвидеть последствия Brexit и руководства Дональда Трампа. В-третьих, результаты военных интервенций, в основном разработанных и проведенных в рамках альянса, «вызвали сомнение в эффективности использования военного инструмента в ответ на внешние кризисы» [4].

Помимо стратегического сдерживания и тайных операций, вопрос заключается в том, какую операцию Франция действительно сможет провести совершенно самостоятельно, то есть без какой-либо материально-технической или разведывательной помощи союзников. Не то чтобы этот вопрос должен рассматриваться в качестве желательной модели вмешательства, а скорее как способ максимально точно оценить собственные способности французского военного инструмента и тем самым продемонстрировать его столь же важные способности работать в коалиции.

Покровская Наталия

Список используемых источников и литературы

1. -H. Soutou. La guerre froide de la France 1941-1990. Paris, Tallandier, 2018. P. 14.
2. Letter and memorandum from General de Gaulle to General Eisenhower. 17 September 1958. Режимдоступа: https://www.cvce.eu/en/obj/letter_and_memorandum_from_general_de_gaulle_to_general_eisenhower_17_september_1958-en-aebdd430-35cb-4bdd-9e56-87fce077ce70.html
3. Livre blanc sur la defense et la securite nationale. Режим доступа: https://www.defense.gouv.fr/
4. Chauveau et Gaymard. Rapport d’Information № 2777. 2015.
   30. Режим доступа: http://www.assemblee-nationale.fr/14/rap-info/i2777.asp
5. La Revue stratégique de défense et de sécurité nationale de 2017.
   Режимдоступа: https://www.defense.gouv.fr/dgris/presentation/evenements-archives/revue-strategique-de-defense-et-de-securite-nationale-2017

Теги: оценки , Европа